Очень удивился мой приятель. Как эта живность в дождевую лужу на верхушку скалы попала? Ну ладно, краб, моллюски, рачки по стенке могли залезть. А рыбка?
Странная компания! Не по воздуху ведь они сюда прилетели?
Захотелось приятелю пить. Макнул палец — и в рот. А вода-то в луже соленая, морская!
Тут он и сообразил. Никакая это не дождевая лужа. В шторм, когда волны о скалу разбивались, брызги вверх летели. Получились на уступе лужи. И морские животные с брызгами сюда попали — вон на какую высоту их забросило!
Ну а что с ними дальше будет? Выглянет солнце, лужи высушит — и конец?
Опустил приятель в лужу руку, загнал бычка под камень, вытащил за хвост и швырнул в море.
Больше он никого не спасал. Краб и моллюски захотят — своим ходом уйдут, а рачков не поймаешь — маленькие они да верткие.
А может, солнца скоро и не будет? А будет опять шторм?
Снова полетят вверх соленые брызги. Переполнятся лужи водой и потекут ручейками вниз. Вместе с водой потекут их обитатели. Домой — в море.
Посмотрел мой приятель еще раз на крабишку, попрощался с ним и хотел было лезть дальше. А дальше — никак. Выше отвесная стена, ни одной ступеньки.
Так и не долез он до облаков. Метров десять. Чуть-чуть.
Девочка и рыба
Шел пароход из Америки домой, в Ленинград.
Шел и, встречаясь с кораблями, гудел в блестящую медную сирену: «У-у-у-у-у!»
В каюте, что под самым капитанским мостиком, ехала с отцом и матерью девочка. Звали ее Нюся.
Выйдет, бывало, на палубу, а палуба качается: вверх-вниз, вверх-вниз… Схватит девочка папу и маму за руки и ходит с ними.
А чуть останется одна — прижмется к стенке и ни с места.
Отец позовет:
— Нюся, смотри, какие дельфины прыгают! Иди сюда!
А она:
— Я здесь постою.
Мать скажет:
— Нюся, какие чайки летают! Иди их хлебом кормить!
А она:
— Мне и тут хорошо.
Боится одна шаг шагнуть. Ну что с такой трусихой делать?
Посередине океана — целое море водорослей. Бурые, зеленые, лохматые. Вытащили матросы здоровенную охапку, тряхнули — оттуда на палубу — брык! — рыба.
До чего безобразная: бурая, зеленая, в лохмотьях. Голова большая, курносая. Плавники — как маленькие кривые ручки.
Налили матросы в ведро воды и пустили туда рыбу.
Голова у нее тяжеленная, перетянула — тык рыба носом в дно! Ручками-плавниками толкнулась, подпрыгнула. Не удержалась — кувырк через голову — и опять на дно.
Матросы закричали:
— Рыба-клоун, рыба-клоун!
Пассажиры ахают:
— Вот так рыба!
А капитан слез с мостика и говорит:
— Эта рыба, и верно, клоуном называется. Живет она в водорослях. Запутается и плавает с ними: сама-то плавать почти не умеет. Вот и держится, чтобы не перевернуться. Посмотрели? Давайте выпускать.
Нюся как закричит:
— Я не посмотрела! Принесите сюда..
Капитан оглянулся:
— А! Это та девочка, которая боится отпустить папы-мамины руки? Понимаю: если она их выпустит, то перевернется вниз головой, как эта рыба.
Нюся обиделась и говорит:
— А вот и не перевернусь.
И выпустила руки.
Все засмеялись, а матрос взял ведро и пошел тихонько к борту.
Нюся за ним. Показал матрос рыбу и — ш-ш-ш-ух! — ее с водой за борт.
Захлопала Нюся в ладоши и побежала по пароходу. Одна. Видно, все ее страхи вслед за рыбой-клоуном в море попрыгали.
Мокрый цирк
Наш пароход стоял в южном порту.
Был июнь. Было жарко и скучно.
— Знаете что? Пойдемте в цирк! — предложил мне помощник капитана. — Ручаюсь, в таком вы еще не были. Не забудьте захватить фотоаппарат.
Я взял фотоаппарат, и мы с ним двинулись в путь.
Когда пришли, я очень удивился: что это за цирк? Крыши нет, места под открытым небом. Посередине вместо манежа круглый бассейн. В нем вода.
Посмотрел я на воду и подумал: а как же будут падать клоуны? Ведь в цирках они всегда падают. Неужто в воду? Ну для чего это нужно!
Я даже слегка расстроился.
Заиграла музыка, и представление началось.
Из небольшого канала в бассейн въехал плотик. На нем стояла девочка в белом платье и сидела собака. Ремни от плотика шли прямо в воду. В упряжке неторопливо плыл дельфин.
Вот так раз!
Я обрадовался, что попал в такой морской цирк. Девочка на плоту сделала круг вдоль стенки бассейна, и дельфин увез ее назад в канал.