Нафаня, глядя на результаты игры бомжа, был немало удивлен. Кости чаще всего выпадали именно так, как и хотел Хоттабыч: или две шестерки, или шестерка и пятерка. Правда, изредка были и худшие результаты. Однажды даже выпали тройка и четверка. Но, чем дольше Хоттабыч тренировался, тем лучше и лучше у него получалось. Когда у бомжа стали выпадать только шестерки, Нафаня не выдержал:
— Как вы это делаете?
— А ты попробуй.
Нафаню уговаривать не пришлось. Кости у него выпадали совершенно случайным образом: шесть и один, пять и три, два и один, три и два…. Все что угодно, но суммарный результат очень низкий. Он вопросительно посмотрел на своего учителя…
— Ну, хорошо! Ты как кидаешь? О чем в это время думаешь? Да о чем угодно! А нужно очень точно и очень реально представлять, что кости подчиняются мыслям игрока. Кубики подвластны тебе, и выпадут именно две шестерки. Ты даже эту картинку, как замедленное кино, должен до мелочей представлять. Игрой нужно управлять мысленно! Попробуй закрыть глаза и просто прокрути весь процесс кадр за кадром, деталь за деталью…
Нафаня представил себе, что оба кубика падают на скамейку, переворачиваются и медленно успокаиваются, сверкая черным глянцем, смотря вверх каждый шестью точками… Они слушаются Нафаню…
Повоображав немного таким образом, он принялся кидать кубики и, спустя минут десять, с удивлением обнаружил, что результаты значительно улучшились. Кости, как это ни удивительно, понемножку в действительности начинали ему подчиняться. Нафаня так увлекся игрой, что прекратил это занятие с большой неохотой, и только после того как Хоттабыч заметил:
— Долго тренироваться нельзя. Притупляется чувствительность. Да и ни к чему тебе это умение. Давай-ка кубики мне! Я еще немного сам поупражняюсь. Мне сегодня нужно быть в форме…
И вновь Нафаня наблюдал, как удивительно точно выкидывал кости его новый друг. Почти всегда пара шестерок…
— Ну что ж! Кажется, сейчас я восстановился. Давно не приходилось играть. Это должно помочь в осуществлении наших планов.
Нафаня не очень понимал, как искусство бросать игральные кости, может пригодиться ему добраться домой. Но решил не торопить события… Тем более, что бомж сам обещал рассказать обо всём позже.
Мальчик привычно глянул в конец вагона и обомлел. Надо же, прозевал! Там в полном разгаре шла проверка билетов, неизвестно откуда взявшимся ревизором. Мало того, в противоположном конце вагона, работал другой ревизор, точнее ревизорша…
Перехватив взгляд Нафани, и опережая готовый сорваться у него предупреждающий возглас, Хоттабыч проговорил, не разжимая губ:
— Не ори! Сколько миллионов раз я должен тебе напоминать, что не люблю, когда орут? Сядь и успокойся! Я давно всё вижу. Они вошли с обоих концов вагона одновременно! Так что при всем желании у нас не было шансов уйти… Хочу заметить: если состоится вынос наших тел из вагона, то мы не успеем на самолет… Вопрос! Ты желаешь сидеть здесь ещё неделю?
— Нет!
— То-то! Значит, никак нельзя нам сейчас из электрички выходить… Следующий поезд только после обеда. Сядь ближе к окну и делай вид, что дремлешь… Да! Чуть не забыл! У тебя не найдется клочка бумаги?
Нафаня передал Хоттабычу использованный от посещения музея входной билет. Затем прислонил голову к окну и с волнением сквозь щелочки глаз стал наблюдать за происходящим. Таким образом, он видел одного из ревизоров медленно приближающегося к ним. Глядя, как строгий мужчина компостирует билеты, мальчик думал:
«Хоть бы не этот у нас билеты проверял»!
Другой ревизор, к которому он сидел сейчас спиной — женщина… А женщины-контролеры, наверное, добрее… Быть может, она пожалеет бедных путников, разрешит им ехать без билетов. Обидно опоздать к самолету из-за того, что у них не было совсем немножко денег на билеты.
— Ваши? — как назло, к Хоттабычу все же, обратился строгий мужчина.
И тут от неожиданности Нафаня даже забыл, что он притворяется спящим, не удержался и открыл глаза. Он увидел, как Хоттабыч, как ни в чем не бывало, подает ревизору разорванную пополам бумажку, которую только что взял у своего спутника. Глядя немигающим взглядом прямо в глаза проверяющего, бомж произнес:
— На меня и на мальчика…
Самое же поразительное было потом… Ревизор, внимательно взглянув на бумажки, прокомпостировал их, и спокойно последовал дальше. Он подумал, что это билеты!
Нафаня уже привык не удивляться невероятным способностям бомжа. Но тут… Невероятно! Разорванный пополам музейный билет даже близко не походил на билеты в электропоезд, а ревизор этого не заметил…