— Мы тоже ничего не поняли вначале, а затем враги оказались рядом с ней и мы бы погибли, но нас спасли элементали. Они выскочили из камня, сами погибли, но дали нам несколько мгновений. Я успел прикрыть собой Минта, — Вайдабор снова потрогал живот, — а Дж’Онни атаковал их чем-то очень громким.
Не крик Валланто, отупело понял Бранд, это была магия Дж’Онни, искаженная горами.
— Он пробился и убил дочь Разлом, но ему сломали переднюю ногу, ранили в бок. Мы начали отступать к туннелям, но вражеский маг закрыл туда вход, — бесхитростно рассказывал Вайдабор. — Матершинник крикнул Минту, чтобы тот пел, и некоторое время мы сражались, гора дрожала под нашими ногами, и мы знали, что вы тоже сражаетесь, мастер Бранд. А затем Матершинника достали, выбили глаз, а потом сломали вторую ногу. Минт сбился с песни, а Матершинник крикнул, чтобы мы бежали к вам, мастер Бранд. Враги начали смеяться, кричать, что битва стихла, значит их товарищи победили, а вы, мастер Бранд, погибли или перешли на их сторону. Тут Матершинник не выдержал и закричал, убив большую часть врагов на месте, но и сам ослабел. Его достали и смертельно ранили в грудь, потом навалились на меня и сразу ранили еще несколько раз. Я сражался, но если бы не недавние уровни, если бы не дубина, словно помогавшая мне, точно погиб бы еще раньше. Потом подоспели вы.
Вайдабор замолчал, рука его поглаживала дубину из сердцевины мега-дерева, затем сказал виновато:
— Я подвел вас.
— Ты сделал, что мог, — ответил Бранд глухо.
Его, как и семь лет назад, накрывало и захлестывало эмоциями. Снова все повторялось, Имрана и Миледа, голова Платы на его коленях и умирающий Дж’Онни, погибшая команда и уцелевший Бранд, снова раненый божественным оружием. Опять и снова, одно и то же, боль и страдания, потеря друзей и соратников, ничего не изменилось в мире. Ему казалось, что он поумнел, стал старше, справился с собой, но нет, он снова подвел тех, кто доверился ему и привел их на гибель.
Опять и снова, одно и то же, замкнутый круг смерти и страданий, Проклятий и гибели по вине демонов и богов, за которых отдувались живые в этом мире. Снова и снова, замкнутый круг, окрашенный багровым, цветом Бездны, крови, смертей и страданий.
Бранд вскинул голову к кровавым лунам и из груди его вырвался хриплый, нечленораздельный рёв.
— Будьте вы прокляты, боги! Демоны! Все! — заорал он, потрясая кулаком и угрожая небесам. — Будьте вы все прокляты! Вы несете только смерть!
Прошлый опыт и переосмысление ошибок все же помогли, удержали от выкриков и клятв о мести. Слишком уж часто именно так делали первый шаг к Проклятию, а Бранд, можно сказать, одной ногой уже погрузился туда, откуда не возвращались. Но он знал, что если хочет отомстить, то ему нужна будет ясная голова, вся хитрость и сообразительность, какие только возможно и Бранд перешел в алмазное тело.
Эмоции ушли, осталась лишь холодная голова и знание, что он должен и обязан разорвать круг проклятий и смертей. Даже ценой смертей многих живых, любой ценой. Принести смерть всем, кто несет смерть живым. Потому что, если он не сделает этого, то погибнет намного больше, более того, снова и снова будут зазря гибнуть живые, вращаясь в этом бессмысленном круге, цикле смертей и деградации, страданий и проклятий.
Ему нужна будет ясная голова и жажда мести и Бранд вернулся в обычное тело.
— Я не собираюсь становиться Проклятым, — покачал он головой в ответ на внимательный и встревоженный взгляд Ланы.
Удар кулака Бранда выбил запечатанный вход в туннели, он и Лана внесли и положили внутри тела Валланто с дочерью, Вайдабор расположил рядом те обломки, что остались от элементалей. Бранд поставил в изголовье Валланто картину, приобретенную Разлом в Ишмире, пробормотал короткое прощание, и снова запечатал вход, обрушив его. Это было правильно, могила внутри склона Садэроджиманогатхи, да еще и рядом с дочерью. Пусть та и оказалась предательницей, но теперь Бранд отчетливо видел, что всю жизнь заблуждался. Следовало сражаться не со слугами, а с их хозяевами. Богами.
Боль в зафиксированных, неподвижных правой руке и плече, а также в груди, не утихала ни на мгновение.
— Дед, мы похороним его здесь? — поднял заплаканное лицо Минт, так и сидевший рядом с трупом Дж’Онни.
— Нет, — качнул головой Бранд. — Он хотел вернуться домой, и я отвезу его на Перту. Как раз рука и раны успеют зажить по дороге.