Всю жизнь он считал и говорил, что надо поступаться чувствами ради общего, мало того, подкреплял свои слова поступками, но сейчас не мог заставить себя.
— Вы можете сделать все это, Олесса, — произнес он медленно, — но не ради меня, а ради всех живых вокруг.
Олесса смотрела пристально, затем ее взгляд словно бы потух, лицо исказилось разочарованием. Она и правда хорошо знала Бранда, даже не подумала настаивать. К чести императрицы следует сказать, что она быстро взяла себя в руки, лицо ее стало непроницаемым, а голос и руки не дрожали.
— Возьмите императорское кольцо, Кулак, — сказала она, снимая его с пальца и протягивая Бранду. — Уверена, вы знаете, что это такое.
Бранд только кивнул, одновременно благодаря за подарок. Говорить о том, что из Олессы выйдет выдающаяся правительница, имя которой останется в веках, не стал — слишком уж отдавало дешевой лестью и нарушало торжественность момента. Момента, в котором Олесса действовала по принципам Кулака — поступалась чувствами ради общего дела, а вот сам Бранд сплоховал.
— Также вам следует знать, — ровным голосом продолжила Олесса, — что изгнав непутевого муженька, вашего спутника, барда Минта Вольдорса, королева Амали сошлась с героем Мионом Три Стрелы и теперь они открыто живут вместе.
Молодая королева, живущая со старым героем, ясно было, чего императрица все это вспомнила. Бранд не стал реагировать и возмущаться, лишь подумал, что Мион, не добившись Светлейшей, хотя бы добрался до дочери.
— Теперь давайте обсудим, чем еще моя империя может помочь вам, Кулак, — сказала Олесса.
Старый Ворчун все же добился своего и наверняка сейчас счастлив, подумал Бранд, выбрасывая далекую Алавию из головы и переключаясь на дела.
Глава 18
7 день 12 месяца 879 года, Королевский Лес Алавии
Миониалиоуэль, также известный как Мион Три Стрелы, был недоволен. Он протянул руку, но божественно прекрасная королева Амалиниииэ изящно изогнулась, словно веточка дерева на ветру и не дала себя коснуться. Старый герой придвинулся ближе.
— Королева моя, — возбужденно выдохнул он.
— Хватит! — шлепнула его по руке Амалиниииэ.
— Но дорогая, — воззвал Миониалиоуэль.
— Хватит с тебя и двух стрел вместо трех! Мало того, что дела в королевстве стоят, так еще и ребенку можешь навредить!
— Есть способы развлечься и без вреда, — заулыбался Миониалиоуэль, но улыбка его тут же увяла.
Королева Амалиниииэ уже скрыла прекрасное плоское тело под кучей официальной одежды, подавая знак, что развлечения закончены. Возбуждение в Миониалиоуэле мешалось с раздражением, да, он деградировал наполовину, но все равно полон сил и энергии! Нужно успеть, пока эти силы не покинули его!
— Не надо мне здесь этого человеческого разврата, — раздраженно отозвалась Амалиниииэ, глядя в зеркало и быстро приводя себя в порядок.
Вспышка гнева и желания на мгновение ослепила Миониалиоуэль, он отбил руку Амалиниииэ и швырнул ее, перегибая через спинку кровати, вздернул на ней платье, собираясь показать ей разврат.
— Не надо! — взвизгнула тоненько королева Алавии. — Только не это! Навредишь ребенку!
Миониалиоуэль вздрогнул, отступил на шаг. Королева быстро выпрямилась, одернула платье.
— Ребенок того самого Минта, который тебе изменял таким же образом! — в сердцах бросил Миониалиоуэль. — Ребенок от человека!
— Мы зачали его в любви и когда клятвы перед лицом Адрофита еще действовали! — поджала тонкие губы королева, вскинула голову. — Бог любви не будет унижен в Алавии, и я рожу этого ребенка! А потом твоего, Миониалиоуэль, но только если ты опомнишься и изменишь свое поведение!
— Я тебе не ребенок, — проворчал старый герой.
— А очень похож на него! И на Минта тоже! — топнула прелестной ножкой королева. — Только один пел и не помогал, а ты все моим телом насытиться не можешь, работать не даешь!
И так она напоминала в этот момент свою мать, что Миониалиоуэль словно растерялся. Стоял и любовался, молчал, думал о том, что этим телом невозможно насытиться.
— Я? — дошло до старого героя. — Я похож на этого бездельника-барда⁈
— Да! — отрезала Амалиниииэ. — И своей похотливостью тоже, не думай, что мне неизвестно о всех твоих похождениях!
— Откуда? — глупо спросил Миониалиоуэль.
— Слухами лес полнится! Ты не забыл, что у нас война с дриадами вот-вот начнется? Мне нужно спешить на встречу с королем Гатаром и Артоем Пятым, а потом еще улыбаться этому старому орочьему хану, потому что, видите ли, они тоже решили бороться с дриадами! Так что ты тоже потрудись, Миониалиоуэль, и не забывай, что любовь — это еще не все.
Королева привстала на цыпочки и поцеловала старого героя в щечку, после чего ушла.
— Я похож на Минта? — возмущенно спросил Миониалиоуэль у своего отражения в зеркале.
Зеркало демонстрировало, что ни капли не похож, по крайней мере внешне. И всех других женщин он бросил, забыл, зачем они ему, когда есть Защитница Леса Амалиниииэ?
— Я вам покажу, как я похож на Минта! — ударом кулака Миониалиоуэль разнес зеркало.
Полевой лагерь орков был разбит на границе леса и степи, здесь принадлежавшей кентаврам. Ради общего дела временные разногласия и вражда были отложены в сторону, но все же не настолько, чтобы орки жили в лесу без особой необходимости.
Прибыл Миониалиоуэль в целом с самыми правильными намерениями. Поработать и потрудиться на общее дело, осмотреть войска и наладить взаимодействие, хотя бы с героями. Раньше сообщение о возможном нападении дриад вызвало бы всеобщее бурление и моментальную мобилизацию, но наступили иные времена. Усталость, потеря массы живых, надвигающаяся зима, пока что проявлявшая себя теплее обычной, но все же зима.
Месяц переговоров, согласований и сборов, медленного стягивания войск и затишье в Бесконечном Лесу. Раздавались даже голоса, что все это один лишь обман, ведь деревья зимой спят, а дриады и есть деревья. Но тем не менее, постепенно, войска собрались, правители договорились, дело оставалось за малым: провести разведку да нанести удар, если дриады и правда замышляют что-то худое.
— И представляешь, сказала мне, что я похож на этого юного раздолбая-барда! — возмущенно воскликнул Миониалиоуэль, взмахивая чашей, в которой плескалось «лошадиное пойло».
Самогон кентавров, ядреный, вонючий и сбивающий с ног, словно удар копытом. Миониалиоуэль, конечно, деградировал, но еще вполне мог перепить большую часть живых вокруг. Сидевшая напротив Лана Молния была мрачна и глотала самогон, словно воду.
— А то ты не похож? — спросила она.
— И ты, — проворчал Миониалиоуэль обиженно. — Решила заменить эту старую ворчушку Феолу.
— Уж кто бы говорил, Старый Ворчун, — не осталась в долгу Лана. — И да, вы похожи, словно дед и внук!
— Я⁈
— А кто несколько минут назад предлагал сходить в лагерь кентавров за добавкой?
— И что такого?
— То есть ты не собирался остаться там, споить пару прелестных кобылок и отыметь их в зад назло королеве Алавии?
Миониалиоуэль приложился к чаше с самогоном, скрывая стыд, ибо именно это он и собирался сделать. А ведь поначалу он даже обрадовался, встретив Лану, старую соратницу по боям возле и внутри Провала. Ну и что, что он не справился там внизу? Все равно же попал в ту десятку, что Бранд повел на разборки!
— Значит собирался.
— Да тебе откуда знать, — проворчал Миониалиоуэль.
— Да от совместной охраны Провала и от той демоницы!
— А ты прямо застеснялась, словно не видела никогда такого.
— Не в том дело, — помрачнела Лана. — Ты не сдержался на поле боя и Бранд тебя изгнал, по факту.
— Да он и тебя изгнал, — не остался в долгу Миониалиоуэль.
— Изгнал? — прорычала Лана, поднимаясь.
— Не стал дожидаться и не взял с собой, поехал спасать Валланто и ее Разлом, а не твой! — хохотнул Миониалиоуэль.
Лана собиралась ринуться в бой, но появился Фехтар Ливень, перехватил ее.
— Помнишь, о чем мы говорили? — спросил он.
Снаружи грянул хор голосов: