— Да откуда⁈ — возмутился Минт. — Баек про Кулака столько ходит, ну как легенд про пустыню и горы, и где правда никто не знает, а сам дед молчит! Сколько ни спрашивал — молчит!
— Погоди, сейчас и про тебя наврут, — усмехнулся Бранд.
— А меня-то за что⁈
— Ты же хотел славы? Концертов? Титула несравненного барда?
Минт опять надулся, нахмурился, затем заявил сердито.
— Уеду в Великую Степь, я им друг!
Старшие герои покатились со смеху, Вайдабор смотрел изумленно.
— Они первые про тебя хуйни насочиняют, — пояснил Дж’Онни, — по дружбе!
— Как жесток и несовершенен этот мир. Останусь у подножия высочайшей горы, буду петь песни камням и небесам, — трагическим голосом провозгласил Минт.
— Но только после Города Любви, — тут же добавил Бранд. — Во-первых, тебе все же надо снять проклятие, а во-вторых, ты у нас самый главный в этой операции.
Как у фокусников, воришек и прочей братии. Ловкость рук и отвлечение внимания, на Минта, а потом на самого Бранда. Наверняка будут требовать дневники, подумал он, на этом тоже можно и нужно было сыграть. Не просто проверить реакцию, возможно, удастся узнать что-то новое, когда ляпнут от злости и ненависти, например.
— Самый главный? — тут же важно переспросил Минт.
— Конечно, — кивнул Бранд. — От твоей актерской игры и умения держать язык за зубами, будет зависеть очень многое. Да, я знаю, что ты неспособен молчать, боги забираются в тебя изнутри и насильно разжимают челюсть, заставляя произносить слова.
— Дед, когда ты так это подаешь, звучит как-то… оскорбительно. Противно даже.
— Болтай, все, что в голову взбредет, про меня наверняка будут спрашивать, вываливай все, что думаешь. О жене своей бывшей, о Провале, приключениях, песнях, несостоявшихся детях.
Минт посмотрел на него внимательно, затем взгляд его скользнул в сторону Валланто. Похоже, бард и сам все понял, принял и даже не стал сыпать сотней вопросов. Возможно, он и правда повзрослел, подумал Бранд. Местами. Главное было подставить эти места Городу Любви и жрецам в нем.
— Дед, а я тебя ругать буду.
— Ругай. Жалуйся. Обвиняй. Называй старым деградировавшим маразматиком.
Все равно всей правды Минт не знал, так как Бранд и остальные ее не рассказывали. Конечно, высокоуровневые жрецы легко поймут, что Минт просто выдумывает и брешет напропалую, но это было не то же самое, что прямое осознанное вранье. Хотя бард с его умениями сейчас вполне мог бы соврать и жрецам, но Бранд решил, что не стоит полагаться на сознательность Минта в этом вопросе.
— А что, так можно было⁈
— В Городе Любви будет можно, — уточнил Бранд, поднимаясь. — А до него еще нужно добраться.
То есть пересечь Опору Небес зимой, не самое легкое занятие.
— Так что хватит чесать языками, вставайте и пошли.
— Эх, опять топать ногами. Слушай, дед, а может найдем местных авианов или орлов, да пусть отвезут нас на своих спинах⁈
— Полететь хочешь?
— Да!
Дж’Онни уже давился смехом, Валланто смотрела укоризненно, мол «не обижай ребенка».
— Могу дать пинка, и ты перелетишь через эту гору, — почти ласково сообщил Бранд Минту.
— Не любишь ты меня, дед, — надулся бард. — Никто меня не любит, даже боги.
Затем он замолчал до самого вечера, что, собственно, и требовалось.
Глава 42
20 день 13 месяца 879 года
Бранд ухватился двумя пальцами за небольшой каменный наплыв, рука немедленно начала соскальзывать. Чуть нажал, согнул пальцы, сминая камень, словно глину и создал сам себе опору, подтянулся и перехватился выше. Рядом цокнули копыта, Дж’Онни поднимался вверх по вертикальной и даже иногда нависающей над ущельем каменной стене, задумчиво вертел головой.
— На шею не дави, — сказал он Минту, сидящему на его спине.
Бард продолжал давить и старательно жмурился, чтобы не видеть пропасти под ногами глубиной в несколько тысяч футов. Если отставить в сторону страх, то смотреть на такой высоте и правда было не на что. Как в пустыне, только вместо песка снег, камень и лед. Холодное небо и величественные вершины радовали, конечно, взор, но смотреть на них постоянно было невозможно, да и опасно, легко можно было недостаток временной слепоты заработать.
— На шею не дави, — повторил Дж’Онни и повернул голову вниз.
Бранд вбил пальцы в щель, подтянулся, перехватился, вышел силой и оказался на небольшом уступчике — как раз под нависающей над головой каменной полкой. Бранд понял, что ему лень обходить и тоже повернул голову вниз, крикнул:
— Камни!
Удар и каменная полка отлетела, помчалась градом осколков вниз, где Валланто уже выдвинула защитный козырек. Сама магичка поднималась лениво на куске камня, словно плывущем по стене ущелья, и подстраховывала Вайдабора. Юный великан почти ничего не понимал в скалолазании, но никогда не отлынивал от тренировок и тянулся, старался повторять за Брандом.
Дж’Онни с Минтом на спине, разумеется, отошел в сторону перед ударом.
— Ну и нахуя это все? — спросил он.
Да, со способностями и атрибутами героев они могли забраться на эту стену в милю высотой за считанные минуты.
— Я слишком долго сидел на месте, — ответил Бранд.
Дж’Онни кивнул, сразу все поняв, а Минт приоткрыл один глаз, бросил взгляд вверх и тут же зажмурился, бормоча что-то о сумасшедших старых героях и их разминках. Как и с заплывом в Стражевой, Бранд предлагал всем подняться с комфортом, при помощи магии Валланто, но команда решила последовать за ним.
Чувство Опасности звякнуло и Бранд крикнул:
— Лавина!
Вбил руку по локоть в стену, чуть пригнул голову, с уже надетым шлемом. Удаляющийся перестук копыт, огромная масса снега и льда, опиравшаяся на каменную полку, которую только что сломал Бранд, ринулась вниз. Ударилась в защитный козырек Валланто, разлетелась огромным белым фонтаном, загрохотала на все лады. В другой раз, в другом месте подобное привлекло бы внимание, но живых здесь не было. Пару раз в дороге Бранд видел следы брошенных гнездовий авианов, оплывшие остатки входов в пещеры драконов, но и только. Лавины и камнепады же случались постоянно, еще один ничего не менял.
— Дед, ты нас всех погубишь!
— Чисто! — крикнул Бранд вниз, не реагируя на жалобные стоны Минта, и продолжил подъем.
Вершина стены была уже близко, так что Бранд решил завершить тренировку проверкой навыков подвижности. Несколько прыжков, толчки от камней, без активации «Лап Ящерицы», потому что эта Способность здесь только навредила бы. Ноги соскальзывали, но все же сохраняли контакт на то мгновение, которое требовалось Бранду, чтобы взмыть выше. Зигзагом и в параллель стене, он быстро поднимался, зорко следя за обстановкой — одна ошибка и его тело столкнулось бы с камнем стены, отлетело от него, чтобы зависнуть в миле высоты над дном ущелья.
Но обошлось, ни разу не потребовалось метнуть крюк с цепью, чтобы притянуть себя обратно к стене.
Последний прыжок и Бранд легко приземлился на фирн, плотный, слежавшийся снег, не проваливающийся под ногами в отличие от обычного. Под ногами хрустнуло, но склон здесь уже стал пологим и лед надежно вцеплялся в камень, не стал съезжать. Бранд окинул взглядом окрестности и удовлетворенно кивнул — память не подвела, они вышли прямо на огромную блестящую спину ледника, неспешно стекавшего со склонов Садэроджиманогатхи.
Вершина возвышалась над Брандом, верхушка ее тонула в облаках, но все равно, на мгновение мелькнуло полузабытое ощущение, что он лишь беспомощная песчинка, мгновение в глазах вечной, подавляющей горы. За спиной несколько раз цокнуло.
— Ради такого пиздатого зрелища стоило морозить копыта! — прозвучал голос Дж’Онни.
На кентавре была рубаха и небрежно накинутая попона, на которой сейчас ерзал Минт. Незаметно было, чтобы его сильно морозило, как, впрочем, и самого Бранда. Атрибут Выносливости прибавлял прочности во всем, от возможности нырять глубже, до возможности подниматься выше обычного, не говоря уже о способности переносить то, от чего обычному живому, как минимум, стало бы плохо.