— Дорога сюда считается настоящим паломничеством, — кивнула Валланто.
— Значит, дня за три управимся, а у тебя будет время все тут подготовить, — кивнул Бранд. — Давай, еще раз сделай макет Города Любви и обговорим возможные варианты. Потом поспим, Минт оклемается и отправимся. Или перенесешь лагерь туда, где больше камня?
— Нет, — покачала головой Валланто. — Какая разница, если повсюду только камень и лед и никакой жизни?
Словно услышав ее слова, гора откликнулась, начала шевелиться. Шуршание бури снаружи, за толстым каменным куполом, не могло скрыть этого шевеления под ногами. Бранд вначале подумал, что надвигается землетрясение, затем, что там сдвигается пласт льда, но тут же понял — двигается лишь часть камня.
— Вы тоже слышите эту хуйню? — уточнил Дж’Онни. — Горные кроты?
— Таких не существует, — ответила Валланто. — Если не ошибаюсь, то это…
Она извлекла магический светильник, хотя героям и так хватало Восприятия, чтобы видеть и ощущать все даже в полной темноте под ее каменным куполом. Камень на полу словно вздулся и начал превращаться в каменные человекоподобные фигуры.
— Элементали, — произнес Бранд и сложил руки за спиной. — Любопытно.
Глава 43
20 день 13 месяца 879 года
Элементали зарождались там, где было в избытке их родной стихии и маны, и представляли собой, в сущности, аналог големов, только не подчиненный магу. Чаще всего встречались элементали земли и камня, по понятным причинам, вторыми шли элементали воды и леса. Бранд вдруг вспомнил Лану и подумал, что она, наверное, долго творила ритуалы и вызывала молнии, чтобы в них зародился элементаль нужной ей стихии.
Зародыши, сгустки сознания в элементалях, были примерно тем же, что кристаллы подземелья или зачатки разума в мега-деревьях эльфов — порождения избытка маны, но без впадения в немедленную кровожадность. Элементали состояли из породившей их стихии и поэтому маги иногда проводили ритуал слияния с ними или приживляли себе куски от них, дабы повысить профессию своей школы магии. Обычные люди просто охотились на элементалей, истребляли их или пытались взять в плен и приручить, дабы заставить работать на себя.
Успешные попытки были, но насколько помнил Бранд, там требовалась не только профессия Укротителя, но и магия той же стихии, и выигрыш оказывался крайне сомнителен. Поэтому элементалей в целом оставили в покое, как авианы в свое время птиц-скальнутов.
— Дед, ты опять стукнул меня по голове? — раздался стон Минта.
Каменные фигуры окончательно оформились, семь элементалей, все уровнями от 40 до 50. Даже Минт с ними бы справился, но бард, похоже, думал, что у него видения.
— Крхрпбрпркхр крхрхрб бркрхрх, — заскрежетал самый высокоуровневый элементаль.
Он опустился на колени перед Валланто, остальные повторили его движение. Вайдабор крепко сжимал дубину, похоже, не понимая, что происходит. Дж’Онни что-то там тихо насвистывал, явно прикидывая, как бы изучить еще и ругательства на языке элементалей и пристроить в свою коллекцию заклинаний.
— Брх! Брхрх! Брх!
Валланто смотрела изумленно, похоже, что-то там улавливая в их речи. Еще одна проблема, подумал Бранд, из-за которой элементали так и остались чем-то вроде дикого зверья на задворках мира живых. Незнание Общего, невозможность объясниться, слишком слабая сообразительность, на уровне тех же зверей, и так далее. Элементали инстинктивно держались друг друга, как звери держатся стаей. В драконьих горах Бранд как-то встретил племя элементалей с вождем, но подозревал, что их там давно уже сожрали.
— Постойте, вы тоже видите каменные говорящие статуи? — настороженно спросил Минт. — Это что, новое развлечение Валланто? Кукольный театр, пока мы… а где мы?
— Они говорят, ну не словами, а я ощущаю их, как часть камня, ну знаешь, как эльфы чувствуют лес, — сказала Валланто, обращаясь к Бранду. — В свое время я тренировалась здесь в магии камня и получила одну Особенность, ну как получила, кажется меня хотели проклясть, чтобы я ощутила, какую боль причиняю горам вокруг, а вышло все наоборот, так бы я таких высот в магии камня не достигла.
Элементали внимали, похоже силясь понять.
— Знакомо, — произнес Бранд.
— В общем, они почувствовали мою магию и пришли, чтобы вручить мне себя, — Валланто растерянно развела руками.
— Кхрбрг! Брг! Кхрбр!
— Бери вон того красавчика слева, — заржал Дж’Онни, — поебетесь, нарожаешь ему каменят!
— Ох, Дж’Онни, — укоризненно отозвалась Валланто.
Элементали что-то такое ощутили, двинулись вперед.
— Стоять нахуй! – слова на гномьем, легкий пристук копытом левой задней ноги.
Элементали застыли, Дж’Онни как-то хитро применил на них магию звука, заставил камень их тел вибрировать так, чтобы порождения гор парализовало.
— Так я и говорю, — обратился Матершинник к Валланто, — они же неживые, значит секс с ними не считается проклятием, так? А чтобы тебе не страдать, мы вначале Минта вперед пустим.
— А че сразу Минт? — обиделся тот. — Чуть что, сразу Минт? Это потому, что я бард?
— Нет, это потому, что ты любишь совать свой хуй куда попало, а потом страдать. Присунуть каменной бабе как раз для тебя! Сложишь потом песню, жалостливую, разумеется!
— Ох, Дж’Онни, — повторила Валланто, повела рукой.
Камень перестал вибрировать, элементали отодвинулись боязливо, герой-кентавр скалился. Валланто что-то наколдовала еще, Бранд почти ощущал их безмолвный разговор через камень. Возможно, случись такое на заре времен, элементалей приручили бы как лошадей, верблюдов, разных птиц, были бы они помощниками и друзьями живых, но не вышло. Скорее всего, их даже пристроили бы к подземельям, устроили бы симбиоз подпитки маной и зарождения, постепенно повышали бы разумность элементалей, без повышения кровожадности.
Элементали опять согнулись до самого пола и начали погружаться в него, словно растворяться.
— Проебал ты свой шанс, Минт, — цокнул Дж’Онни. — Не будет у тебя каменной бабы! Мог бы пиздеть и хвастаться перед другими бардами, было бы уникальное достижение! А то и Способность или Особенность даже получил бы, обращал бы каменных баб в живых и ебал на зависть всем!
— А в чем зависть? — не понял Вайдабор.
— Так лепишь или ваяешь пиздатую сразу, а не всяких там страхолюдин, у которой жопа — во, но зато на копытах грибок или чтобы сиськи, но мыться не любит, — добродушно пояснил кентавр.
Минта перекосило, затем он снова потрогал голову:
— Холодно и воздуха словно не хватает, — пожаловался он. — Тут не до любви.
— Ты в горах на высоте трех миль с лишним, да еще и зимой, не выебывайся, — посоветовал Дж’Онни. — Обычный живой тут просто сдох бы.
— А я не обычный живой, — приосанился Минт, — я — несравненный бард! Гм, гм. Надо будет сочинить гимн этим горам, воспеть их мощь и суровую природу.
Дж’Онни только ухмылялся тихо. Одно то, что Минт так быстро очнулся от зелья, говорило о его высоких Атрибутах, оставалось только немного приободрить и отвлечь, что кентавр и сделал.
— Мне кажется, они приняли меня за богиню, — с вполне понятным смущением сообщила Валланто, поводя руками.
Камень пола вздыбился, формируя вершины, ущелья и плато, на котором располагался Город Любви.
— Я попыталась разуверить, но так и не поняла, поняли ли они.
— Верующие в тебя? Пиздато, — ответил Дж’Онни. — Пристроим их к делу?
— Да ты уровни их видел? Это ж слезы, а не уровни, — вздохнула Валланто. — Пообещала им помочь, когда вы все уйдете, все равно здесь сидеть и ваять пути отхода.
Бранд только кивнул. Дополнительная предосторожность, на самый крайний случай, если что просто пройти гору насквозь, с неизвестной преследователям точкой выхода. Заваливая за собой туннели, конечно, без этого все потеряло бы смысл.
— Нахуя? — спросил Дж’Онни.
— Чтобы было, — ответил Бранд.
Да и Валланто будет занята делом, меньше дурных мыслей, поднимет еще профессию магии камня или разомнется как следует, все на пользу.