— Будет исполнено, верховная жрица.
— А моя ученица Лианто?
— Совершенствуется в малом северном храме в танце Очищения, о верховная жрица.
— Передай начальнику стражи Скартару, что я хочу его видеть вечером, в час первых звезд.
— Будет исполнено, верховная жрица Олинэ.
Верная служанка принесла небольшую шкатулку и удалилась почтительно. Не шэханька, конечно, но зато верующая всем сердцем в Адрофита, что было гораздо важнее. Олинэ открыла шкатулку, извлекла оттуда платье-накидку, традиционное одеяние жриц Города и паломниц. Паломники надевали нечто похожее, словно бы удлиненную рубаху, так же, как и платье, доходившее до колен. Открытость, воздушность, готовность к любви и трудностям, готовность делиться своим теплом в противовес холоду гор.
Олинэ привычно скинула одежду, обернула ткань накидки вокруг бедер, заодно закрывая ноги до колен, перекинула платье крест-накрест, одновременно скрывая смуглое тело и в то же время словно бы дразня им воображение. Подвела глаза, подкрасила губы и брови, обновила ритуальные полосы на руках и голенях ног, еще раз посмотрелась в зеркало, оценивая себя.
Она уже так давно покинула родные леса Иниалиодэли, что сама себя привыкла называть сокращенной формой, Олинэ, а не Олиниооиалинэ. Смуглый древесный загар сменился горным, иссиня-черным, только добавившим ей прелести. Вместо бега по деревьям нашлись иные упражнения для развития Ловкости и Выносливости, так что Олинэ все еще оставалась стройна и прелестна, несмотря на возраст.
— Так и вот так, — она чуть поддернула ткань, очерчивая заднюю часть тела и улыбнулась сама себе.
Последний штрих, невесомая диадема, словно нитка снега на листве зеленоватых волос. Олинэ покинула свои покои и вышла из храма, по дороге рассеянно отвечая на приветствия жрецов и служек. Мысли ее были заняты служением богу и собственными искушениями. Несравненный бард Минт Вольдорс любит эльфиек, таких как Олинэ, и кому еще снимать Проклятие, как не верховной жрице?
— Верховная!
— Во славу любви!
— Благослови нас, верховная!
Паломники падали ниц, пытались прикоснуться к подолу ее платья, целовали камень дорожек. Олинэ улыбалась всем, благословляла, зорко всматривалась, выискивая тех, кто сможет еще лучше послужить Адрофиту в рядах жрецов и жриц.
Впереди словно бил фонтан любви, Олинэ свернула на боковую дорожку — каменную, как практически и все в Городе Любви — приблизилась. Толстая пожилая женщина, старшей самой Олинэ, и ее седоватый, полноватый, но лишь слегка, муж, одетый по моде южных стран Сии. Венки молодоженов и полыхающая страсть, удивительное дело. Не будь они так стары, Олинэ удостоила бы их личной аудиенции, а то и просто подарила бы себя на целую ночь.
— Да пребудет с вами благословение Адрофита, — протянула она руку.
— Да преумножатся любовь и жизнь во всем мире, — ответили молодожены, склоняя головы.
От них обоих несло «вином любви», которое изготавливалось из произраставшего здесь же горного винограда. Так себе было винцо, конечно, не сравнить с пальмовым из родного Иниалиодэля, но зато оно было насыщено верой и подстегивало в живых желание любить и размножаться. Деревня новобрачных щедрым потоком изливала любовь вокруг и веру в небеса, хотя сами молодожены об этом чаще всего и не догадывались, если вообще задумывались над подобными вопросами.
— Расскажите мне о себе, — привычно произнесла Олинэ.
— Как-то и не планировали приезжать сюда, но императрица Олесса вручила нам подарок после свадьбы, в знак признания заслуг и мы с Шадрончиком решили, что и правда стоит отдохнуть от дел и забот, и отправились в свадебное путешествие, — сообщила Ордана, по прозвищу Облако.
— Надеюсь, вам понравилось у нас, — улыбнулась Олинэ, думая о другом.
Паломники благоговели рядом, пытались прикоснуться и приблизиться, но это был привычный антураж, словно часть Города, к которой Олинэ за эти годы привыкла и считала частью обстановки. Императрица Турсы отправила их сюда, что это, попытка наладить отношения? Привлечь жрецов Адрофита как третью силу в свои внутренние разборки, где несколько группировок хотели вручить Олессе выгодного им мужа и императора, а сама императрица ловко уклонялась? Алавия недавно вступила частично под руку Адрофита и все из-за любви и Минта, а также проходившего мимо Бранда. Проезжали они, вместе с отступницей Валланто, и через империю.
Возможно, Адрофит посылал ей знак?
— О, это было действительно божественно, — с пылом произнес Шадрон. — Жаль, что наше время здесь уже подходит к концу и надо отправляться дальше!
— Оставайтесь, в Городе всегда рады влюбленным гостям, — ласково улыбнулась им Олинэ. — Я лично проведу вам экскурсию по храмовой части Города и покажу пару танцев.
Все же тела лишь оболочки, а пламя их страсти полыхало сильнее, чем у молодых.
Она благословила всех, кто успел собраться вокруг и пошла дальше, думая о том, что надо бы поговорить об этих гостях с Граином. Не влезать в политику, но сделать Адрофита одним из покровителей империи Турсы, о, за это бог одарил бы их наивысшей наградой.
Олинэ видела по столпившимся живым, что Граин еще читает проповедь и отправилась дальше, к малым храмам на севере города. Граин всегда был мастер поговорить, Олинэ же предпочитала выражать себя через тело. Живые всегда в таком случае первым делом думали о соитиях и Олинэ достигла в искусстве телесной любви немалых высот, но подлинной ее страстью были и оставались танцы.
— Верховная жрица, — поклонился проходивший мимо жрец.
Молодые, крепкие и мускулистые служки подтягивались при приближении Олинэ, начинали работать усерднее. От них веяло теплом и обожанием, верховная купалась в их внимании, как в солнечных лучах. Паломники отстали, в эту часть Города их не пускали. Мягко, без насилия и оружия, возведения решеток и оград, просто появлялись несколько служек и просили не мешать жрецам. Паломникам и новобрачным, всем, кто навещал Город, сразу объясняли, что часть Города будет им недоступна, так как жрецам нужно уединение и место для проведения служб Адрофиту и просили отнестись с пониманием.
Если же живой, паче чаяния, впадал в буйство и экстаз любви и хотел попасть в один из храмов, например, то статуи-големы вокруг «оживали». Статуи изображали живых, любящих друг друга без оглядки на пол и расу, размеры и Город Любви был полон ими, прославляющими любовь, но служащими и стражами. В особо тяжелых случаях звали героев, но такого не случалось уже давно.
— Верховная, ученицы отрабатывают танец зимней бури, — сообщила ей еще одна жрица.
Одна из учениц Олинэ, поднявшаяся до наставницы в танцах. Прекрасная, крепко сбитая орчанка, ах, степные танцы были так воинственны и полны энергии, всегда возбуждали Олинэ своей экспрессией, и она немало переняла у них.
— Хорошо, — ответила она. — Думаю, в день кровавого безлуния мы насладимся их представлением. Где Лианто?
— Ваша ученица отрабатывает танец Очищения, о верховная.
Значит, еще не вышла, прекрасно, подумала Олинэ, проходя к малому северному храму. Небольшая пирамидка, двадцать на двадцать шагов, расположенная почти что на краю пропасти, окружавшей весь Город Любви. Неприступная защита: высота, камень, заклинания и молитвы, созданные давным-давно против драконов, тогда еще населявших эти горы, и их богомерзких прислужников-авианов. Затея удалась, но лишь частично, драконы удалились прочь, авианы перешли на сторону богов и живых.
Олинэ вспомнила чувственный Танец Крыльев, исполнявшийся авианами в середине года, и мысленная дрожь удовольствия пробежала внутри ее тела. Еще бы танцы драконов изучить, но эта мечта, скорее всего, так и останется мечтой.
Внутри малого храма царил полумрак, светилось лишь несколько шаров, создавая контраст света и тени. Обнаженное смуглое тело мелькало в свете, блестело капельками пота и снова скрывалось в тенях. Водоворот энергии очищения закручивался в центре храма, вокруг одного из осветительных шаров, и свет там искажался, размывался, дополняя игру света и теней.