— Не только, одних поездок по новым местам тут недостаточно, — ответил Бранд. — Нужно осваивать что-то еще, разжигание костров, способы ухода за лошадьми, умение определять верный путь, тогда Путешественник будет расти. У большинства героев, хотя и не у всех, есть Путешественник, очень уж удобно, забираешься в глушь за Проклятым, а попутно и вторичный Путешественник растет, и он же потом помогает забираться в глушь за следующим Проклятым.
Валланто спокойно разделась догола и уже выжимала одежду, остальные последовали ее примеру, все, кроме Минта и Бранда. Бард пялился на Валланто, губы шевелились, похоже подбирая слова, а Бранд просто поменял одежду на себе давно отрепетированным приемом, и только затем начал выжимать мокрое. Шторм уходил на запад, море еще волновалось, но дождь уже закончился.
— Научишь? — спросила Валланто.
— Касаешься одежды и прячешь в карман, одновременно с этим достаешь другую из кармана, — пожал плечами Бранд. — Пять лет повторений и у тебя получится не хуже.
— Ебать-копать, и все это чтобы не сверкать своим старым хуем? — изумился Матершинник. — Ну нахуй!
Он как раз посверкал своим органом и нацепил мокрую повязку обратно, отточенным движением закинув ее на круп, затем протянув руки назад и подвязав под брюхом. Накидку на лошадиную часть Дж’Онни спрятал еще до бури, а человеческий торс его прикрывала безрукавка мехом наружу, кентавр стащил ее с себя и начал отжимать. Конница и пехота в одном теле, подумал Бранд, глядя на него, да, кентавры вполне могли быть еще одним экспериментом по созданию воинов против Бездны.
От мысли о том, что все они — творения богов и игрушки в их драчке с Бездной, во рту опять стало кисло.
— Это прием для полной смены брони и вооружения в бою, — ответил Бранд, — и оттачивали мы его не просто так.
Дж’Онни задумался.
— А раньше у меня профессия Путешественника не росла потому, что я ездил только к Провалу и обратно? — спросил Вайдабор сверху.
С его меховой одежды текли настоящие реки, размывая берег. Будь с ними прежняя Ираниэль, вполне возможно, уже дышала бы учащенно при виде голого великана, примерно, как Минт на обнаженную Валланто. Сами герои действовали привычно, без стеснения, потому что те, кто не мог преодолеть стеснение или ходили в одиночку, или подводили группу, а то и просто гибли. Истории о геройском разврате и любви всех со всеми происходили оттуда же, из самой жизни героев, когда отойти в сторону отлить или думать о женщинах вместо того, чтобы скрытно красться, могло привести к гибели группы.
— Да, — кивнул Бранд. — Самый простой способ подъема профессии — ездить по новым местам, оказываться в каких-то новых ситуациях. Примерно так же, как для трудовой профессии делать что-то новое в рамках своей специализации, там, не знаю, поднимать Повара, готовя новые и новые блюда, например. Или, вот в твоем случае, работать не только дубиной, но и булавой, двумя дубинками, посохом, отрабатывать тычковые удары, сочетать дубину с щитом, что там еще из базиса, ах да, работать разными дубинами из разных материалов.
Вайдабор смотрел восхищенно, словно никто ему этого не объяснял.
— Базиса? — удивилась Валланто. — Не слышала, чтобы ты сражался дубинками.
— Я изучал разные профессии, чтобы знать противников, — пожал плечами Бранд и добавил, — и моим наставником был Шилим Посох.
Валланто и Дж’Онни нахмурились одновременно, припоминая. Валланто уже переоделась, так что Минт бросил глазеть и торопливо отбежал за пригорок.
— Да, он был не слишком известен за пределами Мойна, — кивнул Бранд, — но дело свое знал. Я закончил ученичество у него и отправился в драконьи горы.
Бранд вспомнил все обстоятельства той истории и мысленно вздохнул. Хоть он и твердил себе, сидя в Благой Тиши, что нельзя жалеть о прошлом, но все равно, некрасиво вышло. Вернувшись несколько лет спустя, он узнал, что Шилим погиб и больше не искал себе наставников. Наоборот, сам попробовал стать учителем и там тоже все сложилось печально.
— Так что, кое-что о посохах и дубинах я знаю, — добавил он, — по дороге в Турсу как раз будет время немного размяться.
— Дед! — донесся выкрик Минта из-за пригорка. — Хорош этой дичи! Когда уже нормальные города будут?
— Как только пересечем эти дикие земли, с вулканами и огненными элементалями, и отобьемся от древесных зайцев!
Судя по изумленному виду Минта, высунувшегося из-за пригорка, где он переодевался и отжимал одежду, бард уже давно забыл, что там плел Бранду при первой их встрече. Сам Бранд только махнул рукой, и они зашагали на северо-восток, решив не подниматься по реке Пене.
Прямыми выбросами маны из Провала сюда не доставало, драконьих гор под боком не имелось, но дурная слава и повышенный мановый фон делали свое дело. Нет-нет, да заводилось всякое-разное, спешившее сожрать все вокруг. Барус, Раина, Вергия и вольные поселения, дриады Бесконечного Леса, империя Турсы и Морания на востоке Пенного моря проводили ответные экспедиции, ехавшие к Провалу войска и герои вроде Вайдабора вносили свою лепту, уничтожали омонстревшее зверье. Так что своих орд диких кентавров тут не завелось, селился разный лихой люд, рыскали контрабандисты и Укротители, легко можно было погибнуть, нарвавшись на живых или на стаю, поднявшую уровни и поумневшую, но в то же время решительный и крепкий живой вполне мог проехать эти земли насквозь.
— Из пены и грязи родилась красотка, — бормотал Минт, снова едущий на спине Дж’Онни. — Нет, из грязи и пены, хм, нет, из пены родилась, родилась из пены…
Валланто, похоже, не слишком волновало, что Минт сочиняет песню о ней, разумеется, все приукрасив, как положено барду. В его версии Валланто представала богиней красоты и любви, родившейся из морской пены на рассвете и сразившей в самое сердце несчастного барда, который как раз пришел туда топиться с горя.
Бранд и остальные шагали молча, благо упрямая, низкая степная трава не дала дождю размыть землю, не требовалось выворачивать ноги из глины. Мысли Бранда опять вращались бесплотно вокруг богов и страницы из дневника хозяина подземелий. Способ записи, когда текст проявляется только при полном отсутствии маны вокруг, Марденус открыл случайно, экспериментируя с послушным ему кристаллом подземелья, и тут же решил, что он отлично подойдет для сохранения тайны.
Записал все в отдельных дневниках и спрятал в кристалле подземелья.
12 день 11 месяца 879 года
— Все, скоро будет пиздато, — сообщил Дж’Онни Минту, поворачивая голову, — впереди поселение!
— Большое? — оживился бард, кидая взгляд на Бранда.
Герой-кентавр, скорее всего, прибег к магии звука или одной из Особенностей, Бранд расширил Восприятие и тоже уловил шум селения. Шум боя и зверья вокруг.
— Поебаться хватит, — хохотнул Дж’Онни, ускоряя шаг. — Спасешь всех, потом споешь пиздато, девки и парни сами штабелями лягут, раздвигая ноги!
— Эй, какие еще… — начал возмущаться Минт, но договорить не успел.
Дж’Онни рванул с места, сразу срываясь в галоп на полной скорости и Минта просто снесло, кувыркнуло в воздухе. Валланто на ходу запрыгнула на кентавра, Бранд уже мчался рядом.
— Я понесу тебя, могучий певец, — донеслось со спины.
Вайдабор подхватил Минта, побежал следом, громко топая, но все равно не успевая за остальными. Как, собственно, и было запланировано. Бранд на бегу вслушивался, затем подал сигнал «Глуши всех», Дж’Онни кивнул.
Селение на краю леса стремительно приближалось, Матершинник сунул в рот пальцы и свистнул, взмывая в великолепном прыжке. Запрыгнул на стену высотой в двадцать футов, прямо на площадку над широко раскрытыми воротами, где кипела схватка и громоздились трупы живых и зверья. Свист кентавра оглушил и уложил зверье в воротах и под стенами, швырнул на землю живых. Валланто скользнула вниз и из земли рванула каменная стена, наглухо перекрывая ворота.
Бранд промчался, сшибив рога парочке Клыкастых Оленей, ткнул пальцем в глаз Скрытной Ласке, уже раззявившей пасть, и оказался рядом с вожаком этой стаи. Щетинистый Кабан-Секач, неприятно напомнивший ему Айро Быка размерами, подрывал стену, хрюкал и ударял бивнями по бревнам. Сверху летели камни, лился кипяток, но густая щетина с металлическим отливом защищала подросшего в уровнях зверя, атаки его только ярили.