Это откровение позволило Рамакришне погрузиться в источник жизни и сгармонизировать свои энергии со сверхъестественным – в результате он соединился со своим истинным «Я». С этого момента ему стало ясно, что истинное «Я» проявляется в его глубинных ощущениях, однако он еще не успел приобщиться иной Истине: «Истинное „Я“ и было для меня единой Истиной, поскольку ничего больше просто не существовало». Погружаясь в свои глубинные ощущения, он переживал состояние подлинной умиротворенности. Но затем, вновь обретая сознание, он чувствовал себя неудовлетворенным: ощущение покоя оказывалось временным и недоступным в его обычном состоянии. Все силы души и разума Рамакришна обратил на созерцание этой проблемы. Неудивительно, что тело его регулярно страдало от интенсивного жара, который мог длиться месяцами. К несчастью, окружавшим его людям трудно было разобраться в происходящем: они считали, что Рамакришна болен. Он надолго погружался в состояние безмолвного созерцания, и тогда внешнее переставало для него существовать. Подобный опыт был совершенно чужд его дяде, который нередко насмехался над юношей, обвиняя его в лени и нежелании учиться.
В один прекрасный день Рамакришна услышал о храме Дакшинесвара. В самом названии было что-то завораживающее, и он тут же решил отправиться в этот храм. Прибыв на место, он сразу подошел к статуе Шивы и произнес: «Отец, ты позвал меня, и я здесь». В это мгновение ощущение невыносимого жара и недовольства полностью исчезло. Рамакришна познал новую Истину: «Мы с отцом едины». Больше ему не нужно было медитировать, чтобы обрести это радостное, умиротворенное состояние – отныне он все время пребывал в нем. Рамакришне пришлось претерпеть немало трудностей: дети его дразнили, монахи критиковали, да и простые люди не раз испытывали его терпение. Но ничто не могло нарушить безмятежного состояния его души.
Согласно «Гите», стоит человеку избавиться от влияния своего эго, и его сознание окажется невосприимчивым к внешним факторам, какими бы ужасными или болезненными они ни были. Рамакришна неизменно излучал чувства радости и покоя, и это стало привлекать к нему множество последователей, которые глубоко почитали его и искренне им восхищались. Со временем число таких последователей увеличилось во много раз. Следует отметить, что Рамакришна не посещал специальной школы и не читал ничего о том, как можно освободиться от эго. Он сам достиг подобного состояния в годы юношества. Вдобавок никто не руководил им во время этого трансцендентного процесса. Но стоило какому-нибудь ученику спросить у мастера, что означал тот или иной религиозный параграф, и Рамакришна, только глянув на него, тут же давал объяснение. Надо сказать, что религиозная литература всегда отличалась значительной сложностью, но Рамакришне было достаточно взглянуть на текст, чтобы сразу ухватить его содержание, – и все потому, что он освоил эти вещи на личном опыте.
Он учил религии, используя не столько вербальное общение, сколько безмолвное воздействие. Многие приходили к нему со своими вопросами, но стоило им оказаться в его присутствии, как пыл их сразу же угасал, – казалось, будто им уже был дан ответ на все вопросы. Если вопрос все-таки поднимался, Рамакришна отвечал на него кратко, но исчерпывающе. В отличие от других монахов, он не писал религиозных книг. Он учил религии своим умиротворенным настроем, пользуясь для объяснений самыми простыми фразами. Ученики стекались к нему со всех областей страны, а это значит, каждый обладал своим багажом и уровнем осознания. Но хотя все они по-разному воспринимали Рамакришну, никто не сомневался в том, что перед ними – истинный учитель, заслуживающий глубочайшего почтения. Рамакришна, полностью избавившийся от собственного эго, не видел различий между собой и другими, между бедными и богатыми, мужчинами и женщинами. Все для него были равны – в том числе и животные.
– Поскольку Рамакришна не оставил после себя никаких книг или рукописей, европейцам трудно будет понять, почему он пользовался такой славой, – заметил профессор Аллен. – Не могли бы вы поделиться с нами хотя бы частью его философских концепций?
– После его ухода, – с улыбкой произнес Махаяса, – многие ученики отправились странствовать, чтобы распространить его учение по свету. Я же остался практиковать это учение дома. Каждый день я хожу на работу и живу обычной жизнью, но больше я от нее не завишу. И я до сих пор помню слова учителя: «Мы устремляемся в эту жизнь, надеясь обрести счастье. Но даже к концу своего странствия многие так и не решаются задать себе вопрос, насколько оправданными были их надежды». Нам и в голову не приходит остановиться и поразмыслить, поскольку кажется, что мы уже находимся на пороге желаемого. Мы прекращаем суету только в том случае, если жизнь пренебрегает нами или мучает нас. Рамакришна считал такой настрой вполне естественным. Обычно он сравнивал его со сном. Если нам снится что-нибудь приятное и заманчивое, мы охотно живем в этих фантазиях. Только страшный или грустный сон заставляет нас пробудиться. Спокойное, безмятежное существование не содействует осмыслению важных вопросов. Но если жизнь – всего лишь сон, то рано или поздно он кончится. Мы тратим долгие годы на поиски счастья. Часто нам кажется, что мы наконец-то обрели его, но каждый раз нас ждет очередное разочарование. А вскоре после этого мы вновь, как и прежде, пускаемся в погоню за иллюзией.