Может быть, нам с тобой повезет, и мы увидим этот «кораблик» или увидим, как самка сооружает его, а может быть, застанем последний этап, когда пассажиры покидают готовый затонуть «корабль».
Как это ни странно, но водолюбы плохо плавают, а некоторые виды вообще не умеют плавать и лишь ползают по водным растениям. Самый обычный в наших водоемах — большой водолюб — плавает, медленно перебирая задними ногами, и время от времени поднимается на поверхность. Жук этот дышит воздухом, но, чтоб подышать, он не выставляет голову из воды, а высовывает только усики. Капелька воздуха прилипает к усику, водолюб подгибает усик и прижимает к груди. Грудь волосатая, воздух цепляется за волоски, и в конце концов на груди водолюба скапливается довольно значительный запас воздуха, позволяющий жуку долго находиться под водой. Если вдруг ты увидишь серебряного жука, не удивляйся: это водолюб со своими запасами.
Водолюбы питаются водными растениями, лишь иногда позволяют себе разнообразить рацион мелкими насекомыми. А вот другие жуки, которые тоже живут в этом водоеме, — настоящие хищники.
Правда, эти жуки встречаются не во всех водоемах, зато могут попасться в самых, казалось бы, неподходящих местах. Однажды в центре большого города я заметил, как что-то с силой шлепнулось об асфальт — вроде бы небольшой, но увесистый камешек. Я подошел и увидел крупного жука-плавунца, беспомощно лежащего на спине и делающего отчаянные попытки перевернуться.
Другой раз я был свидетелем того, как жук со всего размаха врезался в стеклянную крышу цветочной оранжереи. Не знаю, что заставило его упасть на асфальт, но на крышу оранжереи он спикировал явно по ошибке, приняв стекло за водную поверхность.
Жуки эти — тоже типичные жители водоемов — прекрасные пловцы, но и летуны отличные. Уметь летать им, пожалуй, так же необходимо, как и плавать. Дело в том, что плавунцы не просто хищники — настоящие разбойники. Никто не может уйти в воде от их стремительной погони, почти никто не может справиться с ними. Нападает жук не только на водных насекомых и их личинок, но и на головастиков, улиток, тритонов, лягушат и даже рыб, которые в 3–4 раза больше его самого. Иногда, наевшись, он даже не в силах всплыть, чтоб запастись воздухом, и ползет вверх по какому-нибудь водному растению. Добравшись до поверхности, плавунец переворачивается вниз головой и выставляет кончик брюшка. В отличие от водолюба запасы воздуха у плавунца находятся не на груди, а под жесткими надкрыльями. Запасется жук воздухом, отдохнет — и снова на охоту. А если все-таки что-то напугает плавунца, он выпустит струю очень ядовитой мутно-белой жидкости. Однако прибегает к «химической защите» плавунец редко — почти никто с ним не хочет связываться.
Для плавунцов подходят не всякие водоемы, а лишь такие, где достаточно еды. Но пройдет какое-то время, и «население» водоема сильно уменьшится: скажется разбойничий нрав и обжорство жука. Тогда плавунцу ничего не останется, как переселиться в другой водоем. Вот тут и помогают жуку его крылья — может быть, не один водоем посетит он, прежде чем осядет на какое-то время.
Менять место жительства приходится и в том случае, если в одном водоеме жуков оказывается слишком много. К тому же надо учесть, что личинки плавунцов не менее, а может быть, и более прожорливы, чем сами жуки.
Если ты увидишь на дне водоема огромную, до шести сантиметров личинку, понаблюдай за ней. Она настолько жадная, что хватает все без разбора. И лишь схватив, проверяет — съедобное это или нет. Если нет — бросает, если съедобное — прокалывает челюстями кожу, вбрызгивает в ранку яд и вещество, которое разжижает тело добычи, а затем начинает высасывать. И скоро от жертвы остается только шкурка.
Кузнечик и его родня
У каждого времени года свои характерные цвета, запахи, звуки. Для меня, пожалуй, самый характерный звук лета — стрекотанье кузнечика. Иногда кажется, что сам воздух звенит над полянкой. Стою посредине, верчу головой, прислушиваюсь, стараюсь определить: где кузнечик? Вот застрекотал совсем близко. Умолк. А другой ответил ему издалека. Другой ли? А может быть, этот самый? Только он уже перебрался на новое место. Откуда-то, кажется, с опушки, послышалось стрекотанье еще одного кузнечика. Вдруг «заговорил» тот, что сидел поблизости от меня. Ага, он не перебрался, просто замолчал на время, прислушивался, что «говорят» ему другие кузнечики. Конечно, они что-то «говорят», быстро-быстро потирая одно крыло о другое и издавая характерный треск, будто тысячи крошечных кузнецов куют маленькими молоточками (отсюда, наверное, и название — «кузнечик»).