Чепуха чихала от едкого запаха, но виляла хвостом и упорно натягивала поводок в сторону места, которое показала с той стороны улицы из-за стены. И, присмотревшись, Илан понял, что не только сама дорожка, но и земля в подсохшей клумбе между павильонами присыпана сухой морской травой. Иди по этому следу не нюхавшая вольный ветер Чепуха, а обычная ищейка — она бы в ту сторону не повела. Насыпать морской травы — был всем известный способ сбить полицейскую собаку со следа.
Илан, предчувствуя уже недоброе, рванул сквозь клумбу и цветущие колючки вслед за Чепухой, и в зарослях сухоцвета, который под дальней стеной не пропалывали, к собственному своему ужасу обнаружил Джату, закиданного сверху ветками и жесткими цветами, которые расцветают уже высохшими и цветут, покуда кому-нибудь не надоест и он их не сломает.
— На помощь! Человеку плохо! — крикнул Илан.
На него никто не обратил внимания.
Разбросав кое-как сухоцвет и оставив Чепуху чихать над Джатой, Илан побежал назад к приказчику. Уже из лавки вызвали городскую стражу и уличного судью. С помощью двух слуг вытащили Джату на каменные плитки дорожки, попытались отпоить водой с вином, но безуспешно. Илан видел, что инспектор при смерти. Голова разбита, дыхание слабое. Следовало собраться и повести себя, как сам Джата его учил: осмотреть место преступления, нет ли улик или следов, расспросить приказчика. Но у Илана в глазах стояли слезы, а в горле сухой колючий комок. Он только и смог, что выговорить судье домашний адрес Джаты и его должность в новой префектуре. Поймал за поводок Чепуху и побрел назад, на место своей так криво и косо начавшейся службы.
Остаток второй дневной стражи Мем провел в своем кабинете за большим письменным столом, наматывая на палец выбившуюся из косы прядь коротких волос на правом виске. Короткие волосы остались у него со свадьбы, когда невеста с женихом сплетают общую семейную косичку для домашнего алтаря. Вспоминалась ему при этом, правда, не кирэс Иовис, а кир Хагиннор. В ответ на высказанную вслух неуверенность Мема в том, что он справится с арданской инспекторской шоблой, которая самому Мему напоминала скорее сборище дельцов уголовного мира, чем коллектив следователей, кир Хагиннор сказал: «Где посадят, там и сиди. Или думаешь, мне на генерал-губернаторском месте проще? Просто будь жестче с ними, не распускай». Пришлось поклониться и отойти. С инспекторами снова предстояло разговаривать. Подводить итоги первого рабочего дня. В то время, когда Мему молча всегда было легче. И одному было легче, чем с подчиненными. Даже если бы эти подчиненные смотрели в одну с ним сторону, а не кто куда.
Четверть стражи назад в покойницкую притащили труп инспектора Боры. Смотреть его нужно было быстро. По такой жаре он уже начал распухать. Мем отложил свои подсчеты в столбик, которые завел, чтобы понять, сколько денег из выделенных на обустройство префектуры ушло в неизвестном направлении и кто в этом может быть виноват. Спустился в относительно прохладный подвал. Врач в покойницкой работал, вроде бы, опытный, но с тягой к пререканию с начальством и с корабельными замашками, согласно которым каждое движение следовало запивать из фляжки каким-нибудь крепким содержимым. Таких береговые называли «бывший флот». Фляжку он прятал от начальства в рукаве. С судебной медициной «бывший флот» тоже никогда дела не имел. Мему пришлось диктовать ему, как исполняются его служебные обязанности, для чего он принят на службу и чего от него ожидают. Только после этого Мем услышал от него нечто отличное от «утопленник как утопленник».
Давешний скелет из шкафа смирненько сидел тут же в углу и пялился пустыми глазницами на входную дверь. Вот ведь, подумал Мем, пакость, и не развалился, пока его туда-сюда носили. Удобно устроился, все ему побоку. Сидит. Смотрит. Мем едва удержался, чтобы не плюнуть в угол с мертвецом. Это было бы недостойное префекта поведение. Повернулся и ушел.
Теперь, по-чиновничьи расстелив на столе рукава, он уныло листал поданные ему по итогам первого рабочего дня документы, а в кабинет собирались новоявленные инспектора и усаживались вдоль стены на специально поставленную для них скамью. Снова не все. По-прежнему не хватало инспектора Джаты и, на этот раз, еще и Рихона. Последней появилась госпожа Мирир.