— Хотя, казалось бы, в Арденне есть порт… — не слишком серьезно усмехнулся в ответ Мем.
— Что? — сбился с мысли господин Химэ. Похоже, он не привык вести диалог, он привык рассказывать при всеобщем почтительном молчании.
— Значит, вы не рассматриваете приход ходжерских денег на арданский берег как угрозу для благополучия вашей компании, господин Химэ? — уточнил Мем. — Ведь теперь придется делить рынок банковских услуг.
— Мы не банк, господин префект, — голос и выражение лица господина Химэ внезапно изменилось, он перестал вести себя со снисходительностью, граничащей с легкомыслием. Что, видимо, значило: он перестал слышать только себя и внезапно обнаружил собеседника. Теперь господин Химэ чуть ли не оправдывался: — Наша деятельность многопланова и многогранна. В первую очередь, это услуги в сфере финансового посредничества. Здесь ходжерские деньги не помешают нам зарабатывать наши проценты. Наоборот, они нам помогут. Мы и раньше сотрудничали с ходжерским банком «Купеческий союз».
— «Купеческий союз» столичный банк.
— Но деньги-то в нем… сами понимаете, чьи.
— А чем еще занимается ваша компания, кроме финансового посредничества?
— Деятельностью по управлению ценными бумагами, например. Страхованием морских грузоперевозок и прочих финансовых рисков, связанных с торговым обменом…
Лекарства у Наджеда явно были непростые. Напои такими козу — пойдет с волками драться. Несмотря на тяжесть в голове, язык у Мема был на удивление свободен. А внимание сосредоточено на поведении гостя: кем считает его господин Химэ? Рядовым городским чиновником? Цепной собакой генерал-губернатора? Человеком, заинтересованным в своем личном положении и благосостоянии, или человеком на службе у государя и государства? Или, может быть, думает: «Кого вы приложили кулаком для государя, господин префект, что тот вам выдал золотой значок в ваши-то годы?»
— Финансовых рисков, связанных с работорговлей? С каперством? — поинтересовался Мем.
— О, нет. Напрямую — нет. Лицензии на все эти виды деятельности нам приходится оплачивать лишь из-за того, что мы финансово участвуем в некоторых довольно опасных операциях, как частных, так и береговой охраны… Мы не держим свой вооруженный флот или собственное войско, не подумайте. Несмотря на то, что некоторые корабли, снабженные нашим страховым обязательством, перевозят очень и очень серьезные грузы, порой ценностью в несколько миллионов. Мы исключительно мирная паевая компания, которую деньги интересуют лишь в виде денег, а не в виде живого или мертвого товара. Мы только посредники.
Мем вежливо улыбнулся и наклонил голову, делая вид, что понял господина Химэ. Отчего тот снова вернул себе маску превосходства.
— Поэтому я и пришел засвидетельствовать вам свое почтение, — иронично приподнял бровь господин Химэ. — Принцип «деньги ради денег» требует обеспечения безопасности извне. Вы новая структура в нашем городе, но уже показали себя с самой лучшей стороны. И вы лично, господин префект, удивили всех в Арденне. Я хотел бы оставить вам некоторую благодарность. В нашей компании благодарности не принято выражать на словах, поэтому позвольте мне сделать небольшой вклад в дело порядка и справедливости в нашем беспокойном городе…
На стол Мема с приятным мягким звоном опустился замшевый мешочек, вышитый золотой волной. А Мем вспомнил слова кира Хагиннора: «Взятки — бери, но только под благое и справедливое дело. И чтобы я знал, от кого и почему. Узнаю, что мутишь и играешь против меня — зашью в мешок и утоплю без доскональных разбирательств». За что сейчас дана взятка? За большие кулаки? Благое ли это дело? А справедливое ли?..
Однако лишних вопросов Мем задавать не стал.
— Благодарю вас, — сказал он. — Если вы не будете против, ваш вклад мы отнесем казначею и пустим на обустройство этого здания. Оно не новое и нуждается в более серьезном ремонте, чем решили городские власти.
Тут маска превосходства снова пропала с лица господина Химэ, но причина могла быть и не в отказе префекта заключить с господином Химэ неясный финансовый союз. Раздалось знакомое шипение и шелест чешуи по шероховатому паркету, а господин Химэ сполз с кресла и так стремительно и плавно оказался возле двери, словно сам был змеей.