Сердце государыни запылало от страсти. Она уже не могла подавить в себе нахлынувшие на нее желания и, приоткрыв свой вишнево-алый ротик, позвала:
– О брат великого Танского императора! Что же ты медлишь, почему не занимаешь свое место в колеснице, чтобы вступить со мною в счастливый брак?
От этих слов Танский монах покраснел до ушей и, испытывая жгучий стыд, не осмеливался поднять голову.
Рядом с ним стоял Чжу Ба-цзе и, выпятив свое свиное рыло, маслеными глазками смотрел на государыню, а она и в самом деле была хороша собой. Вот послушайте, какие про нее стихи сложены:
Бровки ее блестят, словно крылышки пташки малой,Лоснится кожа ее, будто смазанная салом,С персиковым цветком схож ее лик нежно-алый,Скрытый, как тучкой луна, узорчатым опахалом,Узел тяжелый волос красивым шнурком золотистымВ три переплета красавица перевязала.В узел этот продела бронзовые спицы,С шишечками из яшмы, жемчуга и опала,Шелк одеянья ее, словно вода, струится.Брошена на плечо перевязь цвета коралла.Голубизна речная в светлых очах таится…Может ли с ней Си-ши10 пленительная сравниться,Иль Чжао-цзюнь11, прославленная царица,Чья красота подобной себе не знала?Стан ее гибче ветви плакучей ивы,Легкость походки ее у всех вызывает зависть,Ножки ее малы, как священного лотоса завязь,И, как побеги бамбука, руки нежны и красивы.Людям простым она гостьей небесной казалась,Обликом светлым своим и одеждою прихотливой,Словно с девятого неба на землю решила спуститься,Где красота ее яркой звездою сияла!Можно ли видом подобным и прелестью небывалой,Пусть лишь однажды узрев их, на веки веков не плениться? Дурень, разглядев все прелести государыни, не мог удержаться от восторга. Изо рта у него потекли слюнки, сердце забилось, весь он как-то размяк, и ему казалось, что он тает, словно снежный лев у жаркого костра.
Между тем государыня подошла к Танскому монаху, взяла его за руку и нежным голосом проговорила:
– О брат императора! Прошу тебя сесть в колесницу. Мы отправимся с тобой во дворец, в зал Золотых колокольчиков, и там обвенчаемся.
Несчастный Танский монах дрожал всем телом и едва держался на ногах, словно пьяный или безумный.
Сунь У-кун, находившийся рядом, подбадривал и наставлял его:
– О мой учитель, нельзя быть столь застенчивым. Прошу тебя, прими предложение государыни и займи место в колеснице. Надо поскорее выправить подорожное свидетельство. Останешься здесь, а мы отправимся за священными книгами.
От волнения Танский монах не мог произнести ни слова. Он погладил Сунь У-куна, и слезы брызнули у него из глаз. Однако Сунь У-кун быстро проговорил:
– Учитель! Не надо огорчаться! Такое счастье редко кому выпадает на долю! Чего же еще желать?
Танскому монаху ничего не оставалось, как последовать совету Сунь У-куна. Он незаметно смахнул слезы и, притворившись веселым, приблизился к государыне и…
За руки взявшись, пошли они вместе,Вместе в златую взошли колесницу…Праведник горькою думой томится,Думы его – не о милой невесте:Всею душою он к Будде стремится,Брак для него – лишь позор и бесчестье…Мысли иные тревожат царицу:С тем, кто быть должен ее господином,Хочет прекрасная девушка слитьсяВ нежности равной и в страсти единой;Думы монаха в Линьшане витают,В крае, где Будда благой обитает.От нетерпенья невеста сгорает,Мысли красавицы – только о муже,Больше никто ей на свете не нужен.В нежных речах своих, лжив и притворен,Страсти неискренней мнимо покорен,Он от нее свои чувства скрывает.Если с открытой душою мечтаетС ним она в мире прожить и согласье,Радости с ним разделить и несчастья,Он себе доли такой не желает:Хочет монах избежать искушенья,Чтоб не нарушить обетов безбрачья.Жаждет она его ласки горячей,Он же от ласк ее жаждет спасенья.Хочется ей, чтобы день был короче,Ждет не дождется красавица ночи,Чтоб из невесты в жену превратиться.Он из сетей ее вырваться хочет,Ищет путей, чтоб от девушки скрыться…Так они едут вдвоем в колеснице,И догадаться царица не может,Что на уме у монаха таится,Что его сердце и душу тревожит…
вернутьсяСи-ши – имя знаменитой китайской красавицы, жившей в V в. до н. э.