– А думаешь, я боюсь его? – ответил Чжу Ба-цзе. – Сейчас увидишь, как я расправлюсь с ним!
– Собрался, так ступай! – напутствовал его Сунь У-кун.
– И пойду! – засмеялся Чжу Ба-цзе. – Только вот что, братец, одолжи-ка мне свою чудесную веревку.
– На что она тебе? – удивился Сунь У-кун. – Ты же не уме – ешь проникать в брюхо и привязывать веревку к сердцу.
– Я обвяжусь ею, – ответил Чжу Ба-цзе, – и она послужит мне спасательной веревкой. Вы с Ша-сэном будете держать ее за другой конец и разматывать. Как только увидите, что я побеждаю, отпустите веревку, и я схвачу дьявола. Если же я потерплю поражение, тащите меня обратно, чтобы дьявол не уволок меня. Сунь У-кун усмехнулся про себя: «Ну и потешусь я над ним!».
и тут же, обвязав его веревкой, пустил в бой.
Размахивая граблями, Чжу Ба-цзе подбежал к обрыву и закричал:
– Эй, дьявол, выходи! Сам Чжу Ба-цзе, прародитель всего твоего племени, идет на тебя!
Знаменщик с синим флагом поспешно доложил своему повелителю:
– О великий князь! Сюда идет какой-то монах с длинным рылом и огромными ушами.
Второй демон немедленно вышел из стана и, увидев Чжу Ба-цзе, без лишних слов пошел на него с копьем наперевес. Чжу Ба-цзе занес грабли и пошел навстречу. Они сошлись у склона горы и не успели схватиться раз семь или восемь, как Чжу Ба-цзе почувствовал, что у него слабеют руки и ему не устоять перед врагом. Поспешно обернувшись, он крикнул:
– Братцы, плохо дело! Тащите меня обратно! Тащите же!
Но Сунь У-кун, хотя и слышал его, нарочно ослабил веревку и даже закинул ее конец вперед.
Потерпев поражение, Чжу Ба-цзе пустился наутек. Он не заметил, что нитка волочится за ним, запутался и упал. Он попытался было подняться, но снова упал и на этот раз разбил себе все рыло. Тут дьявол настиг его, вытянул свой хобот, обвил им, словно дракон, несчастного Чжу Ба-цзе и с победой вернулся в пещеру. Ликующие бесы запели победную песню и разошлись.
Танский монах, находившийся под горой, наблюдал за боем и очень рассердился на Сунь У-куна.
– Теперь я понимаю, – сказал он, – почему Чжу Ба-цзе желал твоей смерти! Между вами нет чувства братской любви, а одна только зависть и злоба. Вот и сейчас он взывал к тебе, просил оттащить его за веревку, а ты, мало того что не стал тащить, так еще и конец веревки выпустил?! Вот он и попал в беду, что теперь делать?
– Наставник! – притворно улыбаясь, ответил Сунь У-кун. – Очень уж ты любишь его и потому прикрываешь все его слабости. Когда меня схватили, ты ничуть не беспокоился. Еще бы! Рядом были твои помощники, готовые пожертвовать ради тебя жизнью. А вот когда этот дуралей попался, ты пеняешь на меня. Пусть и он немного пострадает, будет по крайней мере знать, как достаются священные книги!
– Ученик мой! – укоризненно произнес Танский монах. – Разве не беспокоился я о тебе, когда ты ходил сражаться с дьяволом? Но я был уверен, что ты не пострадаешь, так как владеешь огромной волшебной силой. А наш дурачок – неповоротлив, да к тому же не обладает такими чарами, как ты, поэтому заранее можно было сказать, что с ним случится беда. Прошу тебя, выручи его.
– Мстительным быть не следует, – ответил Сунь У-кун, – и я сейчас отправлюсь выручать нашего брата.
С этими словами он стремительно поднялся на гору. «Этот дурак желал мне смерти, – со злобой думал Сунь У-кун. – Пусть теперь за это поплатится! Прежде всего надо будет разузнать, что сделал с ним дьявол. Вот помучают его там, а уж потом я его вызволю!».
Произнеся заклинание и прищелкнув пальцами, Сунь У-кун встряхнулся, превратился в цикаду и вспорхнул. Затем он прицепился к уху Чжу Ба-цзе и таким образом очутился вместе с дьяволом у пещеры. Ведя за собой тысячи бесов и бесенят, второй демон подошел к входу в пещеру и приказал сделать привал, а сам тем временем внес схваченного им Чжу Ба-цзе во внутрь.
– Ну вот, братец! Одного изловил! – торжествующе произнес он.
– Ну-ка, покажи, кого ты изловил? – спросил старый дьявол.
Второй демон разжал хобот и бросил Чжу Ба-цзе наземь.
– Он?
– Нет. Этот негодяй ни на что не годен, – отозвался старый демон.
Услышав эти слова, Чжу Ба-цзе обрадовался.
– Великий князь, – проговорил он, – раз я ни на что не годен, отпусти меня и излови того, кто тебе нужен.
Тут вмешался третий демон:
– Ничего, пусть остается, все же он один из учеников Танского монаха – Чжу Ба-цзе. Свяжем его пока и посадим в пруд на заднем дворе, пусть помокнет. А когда с него слезет шерсть, мы ему вспорем брюхо, выпотрошим, засолим и завялим тушу, и в ненастную пору будем закусывать, попивая винцо.
Чжу Ба-цзе переполошился.
– Теперь конец мне пришел! – стенал он. – Напоролся на дьяволов, торгующих солониной!
Толпа оборотней набросилась на Чжу Ба-цзе. Его скрутили по рукам и ногам, поддели коромыслом и понесли к пруду, где бросили в воду. После этого все вернулись в пещеру.
Великий Мудрец все же успел взлететь и видел сверху, как Чжу Ба-цзе вертел рылом, то погружаясь, то всплывая, и отчаянно сопел. На него нельзя было смотреть без смеха. Он походил на огромную почерневшую корону лотоса, какая бывает в начале осени, уже побитая инеем, с выпавшими из коробочки семенами. Глядя на Чжу Ба-цзе, Великий Мудрец одновременно испытывал и ненависть и жалость.
«Как же быть? – думал он. – Ведь Чжу Ба-цзе тоже участник собора под древом с драконообразными цветами и исповедует учение Будды. И все же нельзя простить ему того, что он всякий раз, как случается беда, начинает делить поклажу, чтобы уйти куда вздумается. Кроме того, он всегда подбивает наставника читать заклинание о сжатии обруча на моей голове. На днях я слышал от Ша-сэна, будто Чжу Ба-цзе стал тайком копить деньги. Как бы узнать, правда это или нет? Вот я его сейчас припугну, и все узнаю».
Что за молодец Сунь У-кун! Подлетев к уху Чжу Ба-цзе и переменив голос, он стал звать:
– Чжу У-нэн! Чжу У-нэн!
Чжу Ба-цзе опешил. «Кто же это здесь может знать, что я зовусь еще Чжу У-нэн? – подумал он. – Ведь этим именем меня нарекла бодисатва Гуаньинь. Но с того времени, как я последовал за Танским монахом, меня стали звать Чжу Ба-цзе. Тьфу ты, вот уж не везет!». Однако любопытство взяло верх, и он спросил:
– Кто назвал меня монашеским именем?
– Я! – отозвался Сунь У-кун.
– Кто ты такой?
– Я из сыскного приказа, – отвечал Сунь У-кун зловещим голосом.
Дурень совсем растерялся.
– Господин начальник, – пролепетал он, – от кого же?
– Меня послал за тобой правитель пятого судилища Преисподней, – важно ответил Сунь У-кун.
– Господин начальник! – взмолился Чжу Ба-цзе. – Вернись обратно и доложи своему повелителю, который хорошо знаком с моим старшим братом в монашестве, Сунь У-куном, что я, мол, прошу его отсрочить явку на один день. А завтра снова придешь!
– Не городи чепуху! – возразил Сунь У-кун. – Знаешь пословицу? «Раз правитель Преисподней назначил умереть в час третьей стражи, кто посмеет задержать до четвертой!». Живо ступай за мной, не то я поволоку тебя на веревке!
– Господин начальник! – продолжал молить Чжу Ба-цзе. – Погляди на меня, ведь мне еще пожить хочется. Погоди денек: здешние дьяволы за это время схватят моего наставника и его учеников, мы еще раз повидаемся и тогда все вместе расстанемся с жизнью.