– С-спасибо, сэр… – Одри снова громко всхлипнула и промокнула глаза платком.
– Да уж, денек сегодня выдался неважный… – вздохнул мистер Болдуин. – Ты слышала, что стряслось ночью?
– Нет.
– Помнишь мисс Таффер из подъезда номер один? Высокая брюнетка, которая любила ходить в коротких платьях?
– Да, конечно помню.
– Ее утром нашли со вскрытыми венами. Представляешь? Молодая девочка убила себя.
– Серьезно? – Одри изумленно приподняла брови. Элли Таффер была старше нее всего на несколько лет и постоянно меняла мужчин как перчатки. Она была очень красивой и хорошо зарабатывала. Одри всегда казалось, что эта женщина живет в свое удовольствие и даже не могла представить, что она способна на такое. «Тоже несчастная любовь. Другого объяснения быть не может,» – с грустью подумала девушка и еще раз всхлипнула.
– Что же с молодежью творится… – мистер Болдуин осторожно положил чемоданы Одри в багажник такси. – Всегда не могу уложить в голове подобные вещи… Не переживай, милая. Ты настоящее чудо. Красавица, каких поискать. Слышишь? У тебя все будет хорошо.
– Спасибо Вам огромное, – Одри нашла силы улыбнуться.
Старик погладил ее по голове и открыл дверцу машины. Через несколько минут она уже ехала в другой конец Риверсайда, все так же роняя слезы.
Второй раз она увидела машину с цветами спустя почти год. Судьба сыграла с Одри злую шутку – теперь она работала в свадебном салоне. Кто бы мог подумать! Она ни за что не согласилась бы на подобную работу, но зарплата была настолько серьезная, что Одри плюнула на все и переступила через себя. Поначалу ей было очень тяжело. Расставание с Ричардом сказалось на ее нервной системе, и некоторое время она даже регулярно выпивала, причем помногу. Однако, спустя определенное время, внутри что-то сломалось, и ее боль превратилась в подобие заиндевевшего ледника – теперь она была глуха к любым романтическим чувствам. За Одри ухлестывало сразу несколько человек из салона, но она очень грамотно их отшивала. Жить одной ей теперь нравилось – хорошие деньги позволяли не думать ни о чем, кроме собственных удовольствий.
И когда она снова увидела тот самый «Фольксваген» с цветами, торчащими из всех отсеков, ей стало не по себе. В груди что-то болезненно кольнуло, и она вспомнила тот солнечный летний день, когда Ричард сказал, что не хочет ее больше видеть. Одри нахмурилась и заставила себя вновь похоронить это всплывшее из глубин разума воспоминание.
Автомобиль, начиненный цветами, стоял достаточно далеко от входа в салон, на другой стороне улицы возле оживленного перекрестка. Одри увидела его совершенно случайно, когда переходила дорогу, спеша на работу. Ее что-то очень сильно пугало в облике этой маленькой машинки. То ли эти огромные, непропорциональные букеты, торчащие из всех окон, капота и багажника, то ли то, что цвет ее корпуса был ярко-алым, выделяющимся на фоне бледного асфальта. То ли мысль, точившая ее мозг, словно червь – кому и зачем нужно набивать машину цветами и оставлять ее в разных местах? Что это значит? Какой-то акт проявления чувств? Романтический жест? Одри остановилась на ступенях крыльца и еще раз вгляделась в красный автомобиль, зловеще замерший на другом конце улицы.
В тот день последними клиентами была замечательная пара – очень красивая брюнетка и статный парень с крупным волевым подбородком. Они смотрелись вместе просто великолепно. Одри все больше нравилась ее работа – видеть счастливые лица людей доставляло куда больше удовольствия, чем обдумывание собственных проблем. Они долго подбирали платье, и когда Одри вышла их проводить, то увидела, что машина с цветами исчезла.
– Мисс, спасибо за платье! – невеста буквально светилась от счастья. Ее кавалер открыл переднюю дверь бордового внедорожника, на котором они приехали, и помог своей возлюбленной забраться в салон.
– Это Вам спасибо! Будьте счастливы! – Одри помахала своим клиентам и дождалась, пока их машина тронется. Перед тем, как вернуться в салон, ее глаза сами собой вернулись к месту, где стоял красный «Фольксваген». «Надеюсь, я больше его не увижу,» – подумала она, дергая ручку входной двери.
Одри плюхнулась на большой кожаный диван и устало прикрыла глаза. Всколыхнувшиеся воспоминания оставили после себя неприятный осадок. Она не хотела возвращаться к ним, но один вид этой машины с букетами навел на нее необъяснимую тоску. Сразу захотелось курить – она продолжала баловаться этим время от времени, боясь, что пристрастие к табаку станет постоянной привычкой. Как-то раз она даже срывалась и дымила без перерыва почти месяц, но вовремя остановилась. «Табак делает тебя старше,» – всегда говорила она себе, хотя, впрочем, какая теперь разница? Ей все равно никто не нужен. Стоит ли строить из себя красотку как и раньше?