– Кто здесь? Кто здесь, кто здесь… Что это?
Флеминг с ужасом поглядел на попугая. Тот все так же восседал на жердочке и крутил маленькой желтой головой.
– Кто здесь? Кто это? Эй! – этот механический голос Дел заставил Уолта вздрогнуть. Его нутро похолодело, и он застыл, наблюдая за попугаем.
– Кто это? Кто это? К…кто это? – продолжал верещать Чики мертвым, но таким узнаваемым голосом Делайлы, и Флеминг почувствовал, как в груди растет ледяная глыба ужаса. И тут ему в голову проскользнула мерзкая мысль – а ведь попугай видел, как умерла Дел…
– Ух-ходи! Ух-ходи!
– Что за бред… – пробормотал Уолт, склонившись над клеткой.
– Помогите… Помогите! ПОМОГИТЕ! ПОМ-М-М-МОГИТЕ! – верещал попугай голосом Дел, и Уолт оторопело глядел на него, не понимая, как такое возможно. Неужели она на самом деле когда-то произносила эти слова? Судя по интонации Чики, не просто произносила, а почти кричала, явно чем-то напуганная. Что случилось в этой квартире, пока его не было? Как на самом деле умерла Делайла?
– Что это? Помогите! Помогите! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! – продолжала воспроизводить птица, глядя на Флеминга своими черными, словно пуговицы, глазками.
Лоботомия
Бетси Глайнд глянула в зеркальце над рукомойником и поймала беспокойное отражение собственных серовато-зеленых глаз. Несмотря на свой профессионализм, она, как всегда, нервничала перед операцией. Где-то в глубине души то, что она делала, казалось ей варварским занятием, похожим на какую-нибудь дикую гравюру про пытки из книг о Средневековье. Тем не менее, она искренне считала, что помогает людям и поэтому старалась отметать все сомнения и опасения.
Бет помыла руки, тщательно вытерла их мягким полотенцем и направилась к хирургическому столу. Главное – твердость в пальцах и соразмерение силы. Она проделывала эту операцию десятки раз, но все-таки мандраж заставлял сердце ускорять ритм, будто она впервые берет в руки орбитокласт. Бетси осторожно натянула хирургические перчатки и повернулась к кейсу с инструментами – жутковатыми штуками, при виде которых у большинства людей пульс подскакивал до предельной отметки. Она раскрыла ящичек для инструментов и поглядела на металлические штуковины, поблескивающие в свете ярких ламп операционной. Два длинных заостренных стилета с расширяющимся верхним концом, похожие на огромные гвозди, и небольшой молоточек, с виду хрупкий и непрочный. Но для той операции, которая должна была начаться с минуты на минуту, и не требовалось иметь кувалду.
Бетси открыла папку с личным делом пациента и еще раз пробежалась глазами по его карточке, пытаясь окончательно настроиться. Филип Девилль из города Оберн, бывший бухгалтер. Диагноз – острое психическое расстройство, депрессивное состояние, обсессивно-компульсивный синдром. У бедолаги была твердая уверенность, что сочетание чисел 572 – именно в таком порядке – приносит неудачу и гибель. Якобы произошло нечто такое, связанное с этими цифрами, после чего его разум треснул, как яичная скорлупа. Сам Девилль отказывался рассказывать про обстоятельства, послужившие катализатором для его безумия, и психиатры были уверены в том, что никакого «ужасного происшествия» не существует, а корень всех бед находится в подсознании больного. Лоботомия была назначена Девиллю после того, как он напал на медсестру, у которой на бейдже в личном номере присутствовали цифры «572» и едва не убил ее. Он бил ее головой об пол и кричал: «Ты меня не обманешь! Я знаю, зачем ты пришла! Вы меня не получите! Никогда!»
Бет горько выдохнула и закрыла папку. Она надеялась, что хоть как-то поможет этому несчастному, превратившему свою жизнь и жизнь окружающих в настоящий кошмар. Ничего пугающего в своем пациенте она не видела – ей приходилось оперировать ребят и похуже. Несколько месяцев назад она делала лоботомию девушке, которая перед самой операцией сказала ей:
– Если меня выпустят отсюда, я обязательно приду к тебе домой и засуну эти спицы прямо в твои паршивые глазенки.
Бетси верила, что безумие – это всего лишь болезнь. Ее можно вылечить, но мозг – слишком сложная штука, и приходится искать самые невообразимые пути, чтобы достичь результата. На данном этапе единственное возможное решение – проникать заостренным стилетом в мозг пациента и отсекать лобную долю. Да, это кажется ужасным, но все же помогает.
Филип Девилль выглядел неважно – растрепанный, изможденный, с худым, похожим на череп, лицом. Его глаза были абсолютно пустыми – в них словно темнели матовые стекла, бездумно отражающие окружающее пространство. Его вели несколько санитаров и молодая медсестра, очевидно, впервые участвующая в подобной процедуре и выглядящая напуганной.