– Никогда не думал, что это случится. Она ведь была так молода, Джек… – Стэнли был похож на оглушенного болванчика, ничего не видящего перед собой. Его глаза источали пустоту, точно две дешевых стекляшки. Он делал механические шаги, будто бы нащупывая землю.
– Я знаю, дружище… Но ничего нельзя изменить. Тебе придется принять это.
– Принять?.. Я завидую тебе, Джек. Ты столько лет был одинок. А потом у тебя появилась Эмили. И у вас все хорошо, как в сказке… Неужели так бывает? – глаза Стэна наполнились слезами. – Прости меня… Я несу какую-то чушь, и совсем не хочу тебя обидеть, просто…
– Все в порядке, – Апсон примиряюще улыбнулся, ощущая, как грудь наполняется удовлетворением. – Никто не может представить, как тебе сейчас тяжело, Стэн.
– Ты прав… Мне безумно… Безумно плохо… – Грин разрыдался, словно ребенок, всхлипывая и содрогаясь всем телом.
Джек вышел из машины и размеренно зашагал к дому, слушая отзвук подошв от мощеной дорожки. День клонился к закату, медленно затухая и превращаясь в темное скопление сумерек, пожирающих солнечные лучи. Апсон прошел через веранду и замер на пороге, глядя на застывшую фигуру Эмили. Она склонилась над комнатным растением, сжимая в руке лейку. Ее лицо было скрыто тенями, разбегающимися по комнате.
– Опять за старое, – покачал головой Джек. Несколько секунд он разглядывал ее, затем улыбнулся и двинулся в гостиную.
Дом был пустой и холодный, но это его не смущало. В комоде он нашел ящичек со странными длинными проводами, похожими на клубок пестрых змей. Апсон вернулся на веранду и подошел к Эмили.
Ее глаза были неподвижны и глубоки, точно два осколка блестящего хрусталя. Он разглядывал ее – идеальные черты лица, тонкие изящные руки, неподвижные бледные пальцы с аккуратными ногтями, чуть спадающие на лицо темные волосы, слегка движимые легким сквозняком.
– Пора проснуться, девочка, – проговорил Джек, приблизившись к ней вплотную и стягивая с ее спины блузку. Легкий щелчок – и между лопаток Эмили открылся небольшой паз с двумя портами. «Зарядка энергетической батареи» – было написано над одним, «Подключение к операционной системе» – гласила вторая табличка.
– Опять разрядилась… Я ведь говорил тебе, Эми – следи за собой. Но ты, как всегда, не слушаешься… – он со вздохом подсоединил провод к первому входу и воткнул его в розетку. В груди девушки что-то зажужжало. Апсон улыбнулся еще шире.
– Знаешь, почему я всегда останусь счастливым? Почему я так радуюсь, хотя мои друзья не находят себе места от горя?
Эмили молчала, все так же неподвижно замерев над цветком.
– Потому что ты всегда будешь жива, моя хорошая. Мне никогда не придется закапывать тебя в землю. Выбирать для твоего тела гроб. Начинать все сначала. Никто из них не подозревает, что ты совершеннее всех. Они не подозревают, кто ты на самом деле. Мне достаточно лишь… Достаточно лишь всего… – Джек прервался и разразился радостным, наполненным счастьем хохотом.
– Батарея заряжается, – прогудел механический голос из живота Эмили, и тут же она моргнула, словно очнувшись.
– Ох… Кажется я… Кажется я задумалась на секунду… – девушка выпрямилась и удивленно окинула взглядом цветок. – Милый, ты уже вернулся?
– Только что зашел домой, но пришлось решить маленькую проблему.
– Что случилось?
– Ты опять забыла про батарейку…
– Прости. Совсем вылетело из головы, – ее глаза наполнились яркими искрящимися огоньками, и Джек страстно поцеловал ее, крепко сжимая в объятиях.
Под шепот колосьев
Колосья мягко шелестели, точно огромный серовато-бежевый океан. Их сухие головки с легким шепотом соприкасались друг с другом, повинуясь прохладному вечернему ветерку. Кори Лоуренс осторожно шагал в этом шуршащем море и задумчиво глядел на закатное солнце, устало погружающееся за горизонт.
«Еще один день,» – пронеслось в его голове. – «Сгорел, как спичка. Так они и улетают – один за другим, один за другим… Как же глупо…» Он едва чувствовал маленькую тропинку, виляющую среди плотных стеблей колосьев. После длинной рабочей смены ноги слушались с трудом, и напоминали вареные макароны. Последние несколько месяцев вечера были неизменны – огромное пшеничное поле, длинная узенькая дорога и розовато-красный солнечный шар, угасающий, как гигантская лампочка. Жизнь не имела особого смысла – только изнурительная работа, заполнившая все существование и превратившаяся в бесконечную каторгу. Лоуренс пытался бежать от самого себя. Причиной – конечно же – была женщина. Его бывшая жена, Клэр. То, как они расстались, он, наверное, будет помнить до конца жизни. После всего произошедшего Кори не нашел ничего лучше, как пить с утра до ночи, и единственным, что могло вытащить его из этой ямы, была работа. Отец устроил его на медеплавильный завод под Риверсайдом, и теперь Лоуренс не видел белого света и впарывал, впарывал и еще раз впарывал. Плюсов в итоге все же было больше – у него не осталось время на дурные мысли, выпивку и сожаления. Лишь по вечерам былая хандра начинала вновь затягивать Лоуренса в свое болото, но сил на то, чтобы горевать, совсем не осталось. Он лишь машинально прокручивал все произошедшее в своей голове, как старую видеозапись.