– Да ну?
Эванс-старший покачал головой.
– Единственное, что оставляет после себя этот сумасшедший, или сумасшедшая – свеча.
–Что?
Тед поперхнулся выпивкой. Перед его глазами все потемнело, а ноги превратились в свинцовые болванки.
– Маленькая такая. Величиной с палец. Такие, кстати, раньше использовали проститутки, чтобы замерять время. И вот на каждом месте преступления – такая свечка. С помощью нее и вычисляем, что это его работа. А так посмотришь – и не поймешь, что орудует один и тот же человек.
Тед почувствовал, что ему становится плохо.
– Я щ-щас, – он встал с кресла и наощупь дополз до туалета, с трудом сдерживая приступ рвоты.
Агент Фрост
Брайан заглянул в комнату дочери и несколько секунд наблюдал за тем, как она лениво листает комиксы, словно не видя того, что изображено на страницах. Он нащупал во внутреннем кармане бутылку скотча и виновато спросил:
– Джуди… Я вернулся. Мама дома?
Девочка слегка повернула голову и слабо улыбнулась. Она была хорошенькой – веснушчатой, с большими зеленоватыми глазами, а ее забавный каштановый хвостик на затылке всегда умилял Брайана.
– Да. Кажется, она на кухне.
Брайан вздохнул и снова пощупал бутылку.
– Как себя чувствуешь? Кушала сегодня что-нибудь?
Она кивнула.
– Все хорошо, пап.
Брайан знал, что она лгала. Но не потому, что хотела его обхитрить, а лишь для того, чтобы не расстраивать. Джуди была сильной девочкой, и он бесконечно удивлялся, насколько же крепкая психика у его дочери. То, что она увидела пару недель назад, способно покалечить рассудок любому взрослому, а восьмилетняя девочка, кажется, справляется со всем без посторонней помощи. Он ни разу не видел ее плачущей или капризничающей в последние дни. Она стала лишь чуть более молчаливой и замкнутой, но в остальном ее поведение осталось прежним – она так же ходила в школу, смотрела мультфильмы и играла с подружками. Да, что-то внутри нее надломилось, и Брайан чувствовал это. Больше всего он уважал дочь за ее несгибаемость – он прекрасно понимал, как ей плохо и какое потрясение она испытала, но при этом девочка изо всех сил старалась не расстраивать родителей и поддерживать устоявшийся порядок вещей, являющийся спасительным мостиком из этого кошмара, внезапно обрушившегося на их семью.
Две недели назад ее старшего брата, Тима, сбил здоровенный «Кадиллак». Это случилось буквально возле дома, у подъездной дорожки, когда они с Джуди шли в магазин за комиксами. Все произошло на глазах у девочки – в одно мгновение Тим, идущий рядом, у края тротуара, просто исчез. Через секунду она услышала ужасный чавкающий звук, мерзкий хруст, и, обернувшись, увидела, как из-под колес громадной машины вылетело что-то бесформенное. То, что несколько мгновений назад было ее братом. Громадный автомобиль перемолол его тело и превратил в тряпичную куклу, грузно шлепнувшуюся на асфальт. Когда Брайан выскочил на улицу, ему показалось, что вся дорога залита кровью – ее было столько, словно с неба пролился алый дождь. От лица его двенадцатилетнего сына не осталось ничего, какая-то каша, и все это видела Джуди, она неотрывно смотрела на весь этот чудовищный спектакль от начала и до самого конца. Слышала животные крики родителей, видела, как они не могут подойти к Тиму, как мать вырвало при виде трупа и как она упала в обморок.
Брайан вновь прокрутил все это в голове и почувствовал, что перед глазами снова начинает темнеть.
– Ладно, я пойду к себе. Если хочешь, чуть попозже поиграем с «Лего».
Джуди кивнула, все так же безучастно разглядывая страницы. Он направился на кухню, и никого там не обнаружив, решил проверить гостиную. Его жена, Мерил, лежала на диване и крепко спала. Ее лицо было все так же заплакано, и, казалось, что-то неуловимо изменило ее черты. В свои тридцать пять она уже угасла, потеряв девичью утонченность и грацию. И то и другое исчезло две недели назад, когда тот «Кадиллак» проехал мимо их дома. Наверное, Мерил наглоталась снотворного, чтобы просто отключиться и несколько часов ничего не чувствовать. В последнее время она постоянно так делала, и Брайан уже всерьез переживал за ее здоровье.
Сам же он утешался бутылками «J&B». Брайан стал пить так много, что зачастую ничего не помнил. Каждый вечер проходил одинаково – бутылка, слезы, беспамятство. Он приходил в комнату сына, разглядывал его вещи, играл на его ноутбуке в «Секретного агента Фроста». Это была любимая игра Тима, последний раз он запускал ее как раз перед тем, как отправиться в ту злополучную прогулку за комиксами. Брайан понимал, что нужно жить дальше и что дочь не должна становиться жертвой родительской слабости, но горе прибивало его к земле, как гигантский булыжник.