Путь на козырек, покрытый скользкой черепицей, был долгим и нервным. Лестница шаталась и норовила развалиться, несмотря на то что я подтянул на ней все крепежные винты. Пару раз я чувствовал, как она слишком сильно изгибается под моим весом. Когда мне удалось достигнуть краев облезлой черепицы козырька, всю спину покрывал жирный слой пота, похожий на прокисший куриный бульон. Наконец я осторожно нашарил участок покрытия, где вместо черепицы были доски, и принялся осторожно взбираться, пытаясь не уронить антенну из дрожащих рук.
Я едва успел повиснуть на этом злополучном козырьке, потому что произошло то, к чему все, собственно, и шло – лестница не выдержала моего цыплячьего веса и развалилась, превратившись в ржавый мусор. Каким-то чудом мне удалось перепрыгнуть на козырек, и теперь я напоминал бездомного кота, который залез на высокое дерево и не знает, как же теперь спуститься.
Я глянул вниз и увидел Мэри. Она стояла среди пожухлых листьев и, запрокинув голову, глядела на меня.
– С тобой все в порядке, Ричи?
Я обернулся и убедился, что окно второго этажа слишком высоко, чтобы я мог до него добраться. Любая попытка допрыгнуть кончится тем, что моя нога попадет на черепицу и я улечу вниз.
– Да. Вот только я, кажется, застрял.
Я думал, что она засмеется. Но вместо этого Мэри сказала:
– У моего отца есть лестница. Я позову его, хорошо? Сможешь потерпеть несколько минут?
– Да… Конечно. Спасибо тебе огромное.
Весь вечер мы провели возле реки. Гуляли и разговаривали о том, что наболело внутри. У нас обоих не было собеседника, который смог бы выслушать и поддержать. Пожаловавшись друг другу на плохую школу, злобных сверстников и непонимание родителей, мы нашли общую точку, которая положила начало этой странной истории.
Река была свинцовой и темной, как гигантский поток ртути. Солнце устало проглядывало между теснящимися деревьями, окрашивая листья в еще более золотой и горящий оттенок. Мэри облокотилась на тоненькую липку и скрестила руки на груди. Спустя три года она превратилась в красавицу – от той неказистой худощавой девочки не осталось ничего. Теперь каждый день передо мной было изящное хрупкое личико с чувственными серыми глазами, на которое хотелось смотреть вечно и безотрывно. Она полюбила платья из легкой материи – наверное, догадывалась, что это подчеркивает ее потрясающую фигуру. Каштановые волосы все так же были собраны в хвост, но теперь эта небрежная прическа только прибавляла ей шарма.
Я осторожно потрогал разбитую губу и скривился. Мэри сдула со щеки сбившуюся прядь и с тревогой поглядела на меня.
– Ричи, тебе не стоило связываться с Хаггером, – она вздохнула и укоризненно покачала головой. – Он же соберет целую ватагу и поколотит тебя.
Я сплюнул кровавыми слюнями и опустил голову.
– Когда-то же надо было дать ему отпор. Он лупил меня десять лет кряду. И мне это безумно надоело, – обиженно ответил я. Да, в моем представлении реакция Мэри должна была быть другой – она, к примеру, могла поблагодарить меня за то, что я ее защитил.
Эта заварушка произошла после ленча. Чарли Хаггер, как и всегда, старался быть в центре внимания. Но теперь его цель немного поменялась – если раньше он просто любил показывать окружающим, насколько крут, то теперь единственным его желанием было обратить на себя внимание Мэри, которая теперь затмевала любую девушку нашего выпускного класса.
Как и обычно, его главной мишенью являлся я. Сам факт того, что Мэри держится именно со мной, а не с ним, заставлял его пустые озлобленные глаза темнеть от ненависти. В этот злополучный день Чарли с утра был на взводе, и когда мы выходили из столовой, он толкнул меня с такой силой, что я вылетел через дверной проем, словно пробка из бутылки с шампанским.
– Эй, Ричи! Почему ты не смотришь по сторонам, костлявый педик? Захотел подраться? – закричал Хаггер, удовлетворенно слушая гогот своих дружков.
– Чарли, может быть, ты исчезнешь? Если кто здесь и педик, то это ты, – вдруг разозленно бросила ему Мэри.
Хаггер повернул к ней свое перекошенное лицо. В этот момент он начисто забыл о своей симпатии и перенес всю ярость на девушку. Когда его оскорбляли, он мог думать только о том, как сделать собеседнику побольнее.
– Твой папаша пытался втюхать мне старый «Форд», у которого разваливается коробка передач. Давно не видел такого наивного осла, – по-змеиному прошипел он.
Мэри швырнула в него книгой, и попала точнехонько по его коротко остриженной голове. Хаггер вскрикнул и дернулся, словно через него пропустили разряд в сотню вольт.