Дверная створка была чуть отворена, и Золотов приоткрыл ее еще немного пошире. Они шагнули внутрь, в непроглядный мрак и замерли, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
– Ай! Что это? – пискнула Любка, обо что-то споткнувшись.
– Осторожней! – шикнул на нее Федор, вглядываясь в темноту. Ничего различить ему так и не удалось, поэтому парень опустился на корточки и принялся ощупывать то, что находилось на полу.
Его нутро буквально съежилось, и он едва не завопил. Его руки нащупали ледяную человеческую кисть, затем рукав, затем метнулись вверх и коснулись холодного лица, жесткого и словно бы вырубленного из дерева.
– Р-ребята… – прошептал он, трясясь, словно в лихорадке. Его дрожащие пальцы продолжали шарить по полу, и спустя несколько секунд обнаружили еще одно тело, лежащее в какой-то липкой луже.
– Что там? – спросила Любка, и Золотов дернул ее вниз.
– Вот! Потрогай! – его сиплый голос обрывался, точно Федору не хватало воздуха.
Мичурина завизжала. Она тоже нашарила. Видимо, нащупал тела и Громов, потому что послышался его удивленный возглас. Золотов пытался осмыслить произошедшее, но разум отказывался подчиняться. Был только слепой ужас, накрывший сверху, словно душное тяжелое одеяло. Откуда здесь взялись трупы? Судя по всему, они были свежие, сегодняшние. Кто их сюда приволок? Мысли метались туда-сюда, одна страшнее другой, но в какой-то момент Федор сумел выудить самую правильную. Тот автомобиль, который въезжал на кладбище, когда они только пришли. Огромный черный внедорожник. Кто обычно ездит на таких машинах? Зачем такой здоровенный джип мог приехать сюда на ночь глядя?
Золотов еще раз присел и вновь ощупал лежащее на полу тело. Труп был явно одет в пиджак. Да, вот борта, вот галстук… Пальцы вновь вляпались во что-то густое и мокрое. Скорее всего, это был какой-то бизнесмен. Или «коммерс», как сейчас модно говорить. Или кто угодно еще, вставший на пути у местных бандитов.
– Трупы! Трупы! – верещала Любка, вертясь на месте, как волчок. – Мама! Помогите!
– Закрой ты рот! – испуганно рявкнул на нее Федор. – Саш! Валим отсюда! Слышишь?
Громов уже вывалился наружу, его выпученные глаза ошалело отблескивали в свете меланхолично мерцающей луны. Золотов вытолкал Мичурину вслед за ним, а затем выскочил и сам. Пальцы по-прежнему сохраняли ощущения этой ледяной кожи, которой он касался несколькими секундами ранее. Кожи мертвецов. Все постепенно вставало на свои места – вот где оказываются трупы со всевозможных разборок и перестрелок, о которых так много рассказывают.
Любка рыдала и тряслась, словно в припадке. Она вцепилась в Золотова, как клещ, и, кажется, не собиралась отпускать.
– Домой… Пойдемте отсюда… Пожалуйста… – всхлипнула она.
– Ты же была смелая, – попытался пристыдить ее Сашка, но девушка тут же вспылила.
– Да иди ты! Идите оба на хрен! Зачем я вообще с вами пошла?
– Еще и мы виноваты, – буркнул Громов.
– Валим отсюда, – Федька вырвался из цепких любкиных рук. – Саш, давай двигай. Мало ли кто еще сюда заявится.
Они стремглав бросились вперед, не разбирая дороги. Неслись, перескакивая через оградки, спотыкаясь и поскальзываясь на траве. Произошедшее все еще казалось каким-то сюрреализмом, не укладывающимся в привычную картину мира. Золотов мысленно выругал себя за коньяк – если бы он не пытался споить Любку, ничего этого бы не случилось. Кто же знал, что она такая дурная?
Откуда-то из тьмы вынырнул длинный оранжевый отсвет, резанул по глазам и превратился в яркое, ослепляющее пятно. «Фонарик!» – догадался Федор и почувствовал, как подводит от страха живот.
– Эй! – крикнул кто-то зычным голосом. – А ну стой!
– Не останавливайтесь! – заорал Золотов. – Бегите!
Он так быстро мчался вперед, что ему почудилось, будто ноги вот-вот оторвутся от земли. Луч фонарика плясал где-то позади, все такой же яркий и ошеломляющий. В какой-то момент Федору показалось, что они начали отрываться, но по ушам резанул вопль Мичуриной.
– Отстань! Помогите!
– Федя! Любку поймали! – закричал откуда-то сзади Сашка, и в груди Золотова все оборвалось. Свет фонаря все так же бил в спину, и Золотов обернулся, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в его слепящем белом сиянии. Совсем рядом, в каких-нибудь нескольких шагах он увидел темную фигуру, прижимающую к себе Любку. В ярких лучах фонарика было невозможно определить, кто это.