- Акка! Акка! - закричали те, что летели в конце гусиного клина и видели, как трудно ему приходится.
- Что нужно? - недовольно отозвалась гусыня - старая прославленная Акка с горы Кебнекайсе, летевшая впереди всех.
- Белый отстаёт! Белый отстаёт!
- Передайте ему: лететь быстро легче, чем медленно. Пусть знает,- сказала гусыня, не замедляя полёта.
Мортен с Нильсом на спине попробовал лететь быстрее. Но где там! Крылья его тяжелели и отказывались повиноваться. Он стал стремительно терять высоту.
- Акка! Акка! Акка с Кебнекайсе! - закричали летевшие в хвосте клина.
- Ну, что опять? - сердито спросила гусыня.
- Белый опускается, ему трудно лететь высоко!
- Внушите ему: лететь высоко легче, чем лететь низко,- отозвалась она и продолжала полёт.
Мортен изо всех сил замахал крыльями, пытаясь взлететь повыше, но у него чуть не лопнуло сердце от напряжения.
- Акка! Акка! - снова закричали дикие гуси.
- Да отвяжетесь ли вы от меня в конце концов? - гневно спросила она.
- Белый падает! Белый падает!
- Так пусть запомнит: кто не умеет летать, должен сидеть дома. Не может лететь, пускай возвращается.
- Может быть, правда вернёмся? - с надеждой сказал Нильс.
- Замолчи! - зашипел на него Мортен.- Скажешь слово - сброшу тебя на землю.
Мортен вдруг понял, что дикие гуси вовсе и не хотели, чтобы он летел с ними, а звали домашних гусей с собой просто так, чтобы подразнить.
«Так вот оно как! - подумал он.- Ну, подождите, бродяги, я покажу вам, что и домашний гусь кое на что способен!»
От обиды он изо всех сил замахал крыльями, взмыл ввысь и вскоре поравнялся со стаей.
Сил Мортену хватило ненадолго, но тут ему повезло. Наступил вечер, и стая спустилась на ночлег на озеро Вомбшён.
3
Господи, как было мрачно на его берегу! Уныло шумели тёмные вершины сосен, и хотя лёд у берегов уже подтаял и между берегом и кромкой льда плескалась вода, с озера тянуло промозглым холодом. Нильсу показалось, что зима ни за что не хочет покинуть эти места. Вся стая диких гусей, опустившись на землю, тут же направилась к воде. На берегу остались только гусь Мортен и Нильс. Нильсу стало страшно. Вот в какие края они забрались! Разве отсюда найдёшь дорогу домой! А может, Мортен найдёт? Может, всё-таки попытаться уговорить его вернуться?
- Мортен…- начал было он и вдруг увидел, что белый гусь лежит на земле, вытянув лапки и шею, и едва дышит.
- Милый Мортен-гусь,- стал умолять его Нильс,- подберись к воде, глотни водички, тебе станет легче, вот увидишь.
Но Мортен не шевелился. Тогда Нильс, такой маленький и слабый, обхватил гусака руками и поволок его к воде. Мальчику было невыносимо тяжело.
- Ну же, Мортен, встань, пожалуйста!
Но Мортен не вставал.
Нильс всё подтаскивал и подтаскивал Мортена к воде из последних сил, пока ему не удалось столкнуть гуся в озеро. У Мортена сразу открылись глаза. Он сделал глоток воды. Потом ещё один. И вот он уже плывёт, низко опуская шею и выискивая в озёрной глубине съедобные водоросли. Только теперь Нильс ощутил, как он голоден. Он ведь ничего не ел с самого утра. Но где же найдёшь пищу в этом пустынном месте?
Мортен вышел на берег. В клюве у него был маленький окунёк. Гусь доковылял до Нильса и положил перед ним свою добычу.
- Угощайся. И спасибо тебе за помощь,- сказал он.
Это были первые добрые слова, которые Нильс услышал за весь день.
Только как же есть сырую рыбу? Разве попробовать? Нильс пошарил в карманах, нашёл свой складной перочинный ножичек. Подумать только! И ножичек стал чуточным - величиной с булавку. Он выпотрошил окуня и съел его.
«Верно, я и в самом деле уже больше не человек,- с горечью подумал он.- Разве человек станет есть сырую рыбу?»
- Видно, мы с тобой попали в компанию заносчивых особ,- заметил Мортен.- Они явно презирают всех домашних птиц.
- Да, мне тоже так показалось,- согласился мальчик.
- Но я им докажу,- продолжал Мортен,- что и домашний гусь кое на что годится!
- Разве мы с тобой не вернёмся домой? - робко спросил Нильс.
- Я доставлю тебя обратно к родителям по осени, даю тебе слово. А пока что - летим вместе в Лапландию. Одному мне, пожалуй, не выдюжить.
- Постой. Ты же должен ненавидеть меня за всё… за всё прошлое?
Но Мортен-гусь предпочёл забыть обо всём. Он помнил лишь одно: мальчик только что спас ему жизнь.
Нильс подумал, что, может, и хорошо в таком виде подольше не появляться дома, и уже готов был сказать, что он согласен, как сзади послышался гогот и сильный шум. Вся гусиная стая разом вышла на берег, расправляя крылья и отряхиваясь.