— Больше не куда, — Орфео покачнулся, но устоял, — мне теперь до академии хода нет. Только по воздуху.
Хардеб пригляделся к напряжённому стихийнику. Судя по всему, он с трудом удерживает колесницу от развала. Не смотря на то, что вода — его родная стихия, сейчас её мощь на столько велика, что разрывает тело на части. Стихийники берут силу извне и не могут контролировать поток вливания, тогда как боевики используют заложенный природой дар к магии.
Парень вернулся к своим ранам, стараясь не слишком громко шипеть, когда едкое зелье выжигало чужеродную магию и начинало восстановление тканей.
Постепенно вода текла всё медленнее и спокойнее, уже не снося деревья и не разбивая берега. Можно было оглядеться, а не закрывать глаза, пытаясь скрыться об безумного мелькания зелени.
Русло внезапно расширилось, и река успокоилась окончательно. Она лишь мягко несла колесницу, утягивая за собой первые признаки болота.
— Скоро увидим море, — произнёс Орфео, расслабляясь и создавая водяных коней, — правда, придётся несколько дней идти до главного порта, но это не страшно. Окраина леса для меня практически не опасна, лешаки редко выходят на опушки, особенно вблизи моря.
— Я читал, что они ближе, чем на четыре метра, не подходят к реке, ну примерно, — качнул головой Хардеб, осторожно касаясь бинта на плече. — А сегодня они спустились едва ли не к самой реке, чтобы атаковать.
— Подожди, тебя атаковали лешие? — маг от удивления едва не утратил контроль над колесницей, и она частично потеряла в весе и украшениях.
— Да, когда река освободилась, и они услышали гул, то сбежали, а до этого мне пришлось выдержать тяжёлую схватку. Лешие напали, едва ты ушёл.
— На меня напали лесавки, и в слишком большом количестве. Я, конечно, понимаю их желание вырастить озеёных дев, но, всё же, это излишне.
— Посмотрим, — тряхнул головой Хардеб, вставая за плечом стихийника, — может, удастся узнать причину их странного поведения.
— Надеюсь, — хмыкнул Де Лука, подводя колесницу к берегу. — На выход, мне нужно передохнуть.
Кайсек задержал дыхание и плотнее вжался в сырую стену погреба знахарки. Дубовая бочка, ловко поставленная старушкой, закрывала парнишку от зорких глаз стражи.
Тяжёлые шаги проследовали совсем близко, заставляя Кайсека сжаться в комочек и молиться, чтобы его не заметили.
— Здесь никого, — хрипловатый голос стража заставил чуть вздрогнуть.
— Проклятье, — прорычали сверху, — это последняя деревня. Ты уверен, что его нет? Посмотри в бочках.
— Да тут одна, — шаги приблизились к укрытию Кайсека, — и тут круглые камни.
— Начальник охраны голову с нас снимет, — голос наверху становился всё злее. — Этот мелкий оборвыш не мог от нас ускользнуть.
— Может, он в лес подался, — стражник, стоящий у бочки, чуть качнул её на себя, отчего у Кайсека едва не выскочило сердце из груди.
— Вылезай. Проверим всё заново.
Бочка встала на место и шаги удалились.
Кайсек перевёл дыхание и чуть расслабился, слушая, как люди покидают дом. Наконец раздались тихие шаги знахарки, и бочка откатилась в сторону.
— Вылезай, милок, я знаю, как тебя спрятать так, чтобы не нашли.
Парнишка со вздохом выполз со своего места и, выпрямившись, застыл. В руках у старушки был сарафан, платок и ещё какие-то тряпки. Боги, его собираются переодеть… в девчонку!
В следующей главе - сюрприз))
========== Глава девятая ==========
Вирий внимательно читал тяжёлый фолиант, данный ему Хельгеном, и старательно записывал всё самое важное в свиток. Тот уже свисал с края стола и грозился вот-вот коснуться пола, когда кто-то провёл рукой по волосам парня.
Послушник подпрыгнул на месте, ставя жирную кляксу на свитке, и резко обернулся.
— Зафыркай и подними колючки, — хихикнул Хельген, присаживаясь на стоящую рядом кровать, — точно будешь как перепуганный ёжик.
— Не собираюсь, — надулся Вирий, подхватывая мягкую тряпочку и принимаясь убирать кляксу.
— Хм, а сейчас ты как хомяк, — наёмник откинулся назад и закинул ноги на изножье.
— У тебя дурацкая привычка всё время говорить о животных.
— Я люблю их больше, чем людей, — Хельген потянулся и оглядел небольшую, но довольно свободную комнату.
Взгляд сразу цеплялся за герб культа: накаляканные огненные всполохи, занимавшие всю стену. Если чуть напрячь зрение, можно было разглядеть фигуры, чем-то очень отдалённо напоминавших людей.
— Кто стену изрисовал? — мужчина продолжил обзор жилища, замечая торчащий из шкафа край плаща и перекошенные ящики комода.
— Это было до меня, так что не знаю, — буркнул Вирий.
Парень сосредоточенно убирал основную часть кляксы и размышлял как вырезать кусок, чтобы пятно не привлекало внимания.
— Хм, — Хельген уставился в треснувший потолок.
Несколько минут прошло в тишине, нарушаемой только лёгким хрустом разрезаемого и снова склеиваемого пергамента.
Наконец Вирий закончил возиться со свитком и, отложив его в сторону, повернулся к наёмнику.
— Зачем пришёл?
Хельген лениво повернул голову и оглядел парня с головы до ног.
Ничего особенно выдающегося в нём не было, кроме, пожалуй, довольно мощной искры силы. Давление веры её слегка затушило, но после увиденного в комнатах Верховного, она стала разгораться. Не хватало лишь небольшого толчка.
Наёмник приподнялся на локте и поманил Вирия к себе. Тот несколько секунд сидел смирно, лишь настороженно сверкая зелёными глазами, но всё же пересел на кровать.
— Я был в деревеньке у Мёртвого болота и наткнулся там на одну примечательную личность, — Хельген хитро улыбнулся, прищурившись, — как думаешь, кто это был?
— Откуда мне знать, — напрягся послушник, внимательно следя за руками мужчины.
— О, вы не знакомы, вернее, совсем немного. Он убил твою семью.
— Тарг, — прошипел Вирий, сжимая кулаки, — мразь.
— Не говори плохо о покойных, иначе в сером мире будут проблемы, — тихо рассмеялся Хельген, положив ладонь на сжатый кулак.
— Ты убил его? — парень резко поднял голову, вглядываясь в оранжевые глаза полукровки. Тот приподнялся ещё немного, оказавшись лицом к лицу с Вирием.
— Да. Кинул кошку в морду и прирезал его же мечом.
— И ты говоришь, что любишь животных, — немного ошеломлённо пробормотал парень, — бедное животное могло пострадать.
Хельген вновь рассмеялся и аккуратно отогнул ворот рубахи Вирия, обнажая тонкие раны от кинжала. Чистые, без запекшейся крови, и, судя по лёгкому аромату трав, смазанные простейшим зельем.
— Что ты делаешь? — недовольно зашипел парень, выдёргивая грубую ткань из рук наёмника и прикрывая раны.
— Любуюсь на дело рук своих. Кстати, совсем забыл, я принес хорошую мазь. Она уберет все эти шрамы с твоей кожи. Раздевайся.
Хельген сел ровно и вытащил из небольшой сумки на поясе склянку из тёмного материала.
— Что это? — чуть нахмурился парень, указав на флакон.
— Как я и говорил, мазь.
— Нет, я никогда не видел такого стекла, — Вирий осторожно вытянул склянку из рук наёмника и провел пальцем по одной из многочисленных граней.
— Морион. Обычно его используют маги смерти. Ну, использовали, — закатил глаза Хельген.
— Тогда зачем взял флакон из него? — послушник не замечал, как переливающиеся блеском грани завораживали его всё больше.
— В нем отлично хранятся целебные мази, не теряя своих свойств, — Хельген вытащил пробку и отложил её в сторону. — Ты ещё не раздет?
Вирий дёрнулся, поспешно стягивая с себя рубаху. Оранжевые зрачки следили за каждым движением, заставив парня, нервничая, запутаться в собственной одежде.
Хельген недовольно выдохнул и, крепко зажав в руке флакон, потянул рубаху вверх. Когти задели кожу, болезненно напомнив о недавних пытках.
Взлохмаченный парень благодарно кивнул и быстро схватил пробку, повернувшись к наёмнику спиной. Огонь свечи отражался от граней, создавая уникальную мозаику света. Морион будто плавился изнутри, разливая по телу приятную истому.