Нэнатис бросилась на одного из младших, моментально перегрызая горло острыми зубами. Ещё один грохнулся с лошади, когда Хельген спрыгнул с дерева.
Довольно большой камень, валявшийся на дороге, проломил висок парня.
С третьим пришлось повозиться. Звон стали был недолог, и уже через пару минут все, кроме девушки, были мертвы.
Ещё во время боя леди соскочила с кареты и бросилась в лес. Длинное платье, больше подходящее для танцев на балу, мешалось и путалось. Колючие ветки цеплялись за ткань, замедляя движения.
Под ноги попался корень, и девушка с коротким вскриком рухнула на мох.
Попытавшись встать, она получила удар под ребра и откатилась в сторону.
— Знаешь, мне сказали убить тебя, — Хельген приблизился к скорчившейся плачущей леди и присел на корточки. — Но тут на многие мили никого нет, так что мы можем поиграть.
— Не убивайте, пожалуйста, — заскулила девушка, — я вам заплачу. Любые деньги, только оставьте меня в живых.
Наёмник цокнул языком и провёл пальцами по нежной линии скулы леди.
— Контракт подписан и расторжению не подлежит. Правда, там также указано, что убить я тебя могу любым способом. Твоя возможная свекровь не поскупилась, отдавая тебя мне на забаву.
Пальцы Хельгена запутались в светлых волосах девушки, заставляя её скривиться от боли и откинуть голову, открывая тонкую шею.
Рывком подняв вскрикнувшую леди, он толкнул её лицом к дереву и быстро вспорол тугие нити корсета. Отбросив более ненужную деталь одежды, наёмник разорвал верх платья.
— Повернись.
Девушка всхлипнула и помотала головой, пытаясь прикрыться обрывками ткани.
Полукровка весело хмыкнул и, прижавшись к блондинке, обхватил ладонями крепкую грудь. Та взвизгнула, наугад пнув наёмника, но запуталась в своих же юбках.
— Будешь послушной девочкой, и больно не будет.
Проклятья и брань обрушились на голову Хельгена. Девушка пыталась вывернуться, но смогла лишь развернуться в руках мужчины. Уперевшись руками в кожаный доспех, она мотнула головой, целясь в челюсть.
— Ругань не украшает даму, — Хельген фыркнул и парой движений связал тонкие запястья за спиной. Слегка отстранившись, наёмник окинул покрасневшую девушку похотливым взглядом и разрезал юбки кинжалом.
Бросив их на траву, делая подобие подстилки, он обернулся на скорчившуюся девушку. Она присела, прячась от глаз Хельгена, и плакала.
Подняв девицу за волосы, мужчина опрокинул её на юбки. Она попыталась отползти, сжимая ноги, но внезапно появившаяся нэнатис разодрала когтями белоснежное плечо, пуская первую кровь.
— Можешь не дергаться, всё равно это бессмысленно.
Несмотря на боль, девушка взбрыкнулась, когда Хельген опустился рядом с ней. Но сильные руки перехватили её ноги и развели в стороны.
Блондинка взвыла от стыда и попыталась спрятать себя, но наёмник уже устроился меж её бедер.
Одной рукой Хельген придерживал извивающуюся девицу, а второй плеснул немного масла на возбуждённую плоть.
Нэнатис вновь обнажила когти и полоснула девушку по второму плечу, заставляя замереть на пару секунд. В этот момент мужчина подхватил несчастную под ягодицы и толкнулся в её тело.
Громкий крик вспугнул птиц, и они стайками взметнулись в небо.
Девушка выгнулась дугой, шире разводя ноги, пытаясь избавиться от рвущей пополам боли. По мокрому лицу вновь заструились слёзы.
— Если бы ты так не дёргалась, было бы не больно, — Хельген качнул бёдрами, входя глубже, — зато умрёшь женщиной.
— Будь ты проклят, ублюдок, — всхлипнула девушка.
Наёмник фыркнул и стал двигаться, заставляя блондинку всхлипывать от боли. Через некоторое время она всё же чуть расслабилась и просто беззвучно плакала от жалости к себе.
Тугие мышцы и жар юной плоти возбуждали сильнее обычного, и вскоре он излился в девушку с коротким стоном удовольствия.
Поднявшись, мужчина принялся оправлять одежду. Несчастная уже даже не пыталась прикрыться. Она просто лежала на сбитых юбках, слегка вздрагивая от холодного ветра. По бедрам стекала смесь семени и девственной крови, пачкая белоснежную кожу.
Острый кинжал прочертил алую полосу на её горле, и Хельген без сожаления направился к дороге. Скоро придут волки, привлеченные запахом крови, и от тела останутся лишь кости.
========== Глава девятнадцатая ==========
Орфео собирал еду в сумку, стараясь не встречаться взглядом с Кайсеком. Подросток загорелся идеей идти вместе с ними, что было довольно опасно с учетом всё ещё живой твари. К тому же, стихийник совершенно не представлял реакцию Хардеба. Тот мог из ревности просто прирезать парня.
Наконец тесёмки были затянуты, и Орфео принял из рук знахарки теплый каравай и чашу молока. Подойдя к окну, Де Лука покрошил немного хлеба, следя, чтобы ни единой крошки не упало в дом. Затем направился к порогу и забормотал путеводную молитву. Молоко выплеснулось ровной дорожкой на песчаную тропку и очень быстро впиталось в землю.
— Хороший знак, — улыбнулась старушка. — Да пусть Арамида хранит ваш путь.
— Спасибо, Вэйда рену, — Орфео глубоко поклонился. — Благодарю вас за помощь, гостеприимство и доброе ученье.
— Таков мой долг хозяйки дома, — ритуально отозвалась знахарка и чмокнула Орфео в щёку сухими губами. — Береги себя, касатик, да за другом своим приглядывай: тьмы в нём много.
— Благодарю, — тихо отозвался маг, закидывая сумку за спину.
Хардеб тоже поблагодарил старушку и поспешил за стихийником.
Вышедший на крыльцо Кайсек хлюпал носом.
— С ними хочешь? — проницательно отметила Вэйда.
— Хочу, — не стал отпираться парень, — но я же должен учиться.
— Три дня посвятим учёбе, а затем отпущу тебя за ними, — вздохнула знахарка. — Только живым вернись.
Кайсек радостно подпрыгнул и кинулся обнимать старушку. Та со смехом ответила на объятья, чувствуя, как в душе поднимается тревога. Возможно, она зря отпускает мальчика.
Вирий простился с возницей почтовой кареты, едва они въехали в столицу. Бородач уточнил, что через три дня поедет назад, и исчез в хитросплетении улиц.
Послушник же оправил с трудом добытую одежду зажиточного купца и быстро зашагал в сторону Банка.
Гул множества голосов, крики, смех, топот ног и копыт — всё это вызывало острую ностальгию, заставляя ускорять шаг и едва не срываться на бег. Он столько времени не был в столице и теперь наконец осознал, сколько у него отобрал проклятый культ.
Взойдя по беломраморным ступеням, чуть стёртых от множества ног, прошедшего по ним, Вирий толкнул тяжелую створку.
Смазанные петли легко провернулись, открывая двери в большой зал.
Здесь суетились люди и полукровки. В основном, с вливанием гоблинской крови, ведь именно такое сочетание давало новым существам отточенную память, хитрость для проворачивания афер и максимально человеческую внешность. Одно время было модно подложить свою жену под гоблина, и тогда второй или третий ребёнок приносил семье удачу и богатство. Сами же гоблины получали за это неплохие откупные или какой-нибудь артефакт.
Встряхнувшись, Вирий загнал сухие книжные строки подальше в сознание и направился к управляющему своей семьи.
Мужчина с белыми волосами поднял голову на короткий стук по своему столу и растянул губы в улыбке, больше похожей на оскал.
— Вирий, ну наконец-то ты явился. Было трудно отбиться от личностей, жаждущих присвоить твои деньги.
— И кто эти личности? — прищурился послушник.
— По большему счету наёмники с доверенностями. Благо, согласно завещанию твоих родителей, любые денежные операции должны проводиться в твоём присутствии, — банкир почтенно приклонил голову, вспоминая усопших. — Однако подпись на всех документах была подлинная. Как это понимать?
— Понять просто — я вляпался по самые уши, — мрачно отозвался Вирий. — Не удивительно, что они так долго меня не отпускали. Любые плетения и зелья выветриваются, стоит шагнуть через порог.