— Благослови вас магия, уважаемый рент. Это именно то, что я искал для своей следующей работы, — продавец нырнул за полки и буквально через минуту выбрался с кошельком, который ощутимо оттягивал ему кисть.
— Прошу.
Орфео убрал тяжёлый мешочек с золотом и забрал свёрток с покупками. Поклонившись, маг покинул магазин. Ему ещё нужно пробежаться до порта и узнать, какой корабль отходит до столицы.
Кайсек с дрожью проехал в город. Ему казалось, что стража немедля узнает его и закуёт в цепи, но знакомый страж лишь мазнул по нему взглядом и, получив плату, пропустил в город.
Распрощавшись с обозом, паренёк, путаясь в длинном подоле, поспешил к порту. Он не знал, насколько отстаёт от Хардеба и Орфео, но их поиск стал первой шаткой досочкой в его лестнице жизни.
Знакомые переулки и улочки мелькали под ногами, мимо проносились обшарпанные дома и до тошноты изученные подвалы и тупички.
Выскочив из очередного проулка, Кайсек рыбкой нырнул в старый подвал, когда-то служивший ему домом. Не обращая внимания на подростка, перехватившего нож, парень с силой вырвал несколько камней из кладки.
Вытащив один из кошельков, Кайсек кинул его под ноги бродяжки, который занял его бывший дом.
— Хватит на пару оплат, — чуть хрипло произнёс парень, вытаскивая остальное. — Мне они больше не понадобятся в таком виде.
— Ты жил здесь? — бродяжка моментально понял, что перед ним не девушка, — и теперь смог вырваться?
— Почти. Осталось лишь найти друга. Может, ты видел его? Он маг с красными волосами, — Кайсек повернулся к подростку.
— Через час корабль с ним отплывет от пристани в столицу. У него сильная охранная магия, — подросток поднял обугленную руку. — Твои деньги спасут меня.
Кайсек сделал пару шагов и осторожно обхватил почерневшую ладонь руками. Золотистый свет мягко озарил подвал, освещая лица двоих.
Несколько минут он то вспыхивал, то почти угасал, и наконец Кайсек отступил, позволяя черной корке осыпаться на землю.
Бродяжка ошарашенно смотрел на здоровую руку и даже для верности помахал ею в воздухе.
— Этот вред был причинен магическим огнем, и я его исправил. Если сможешь — скопи денег и беги отсюда. Не дожидайся того же, чего и я, и не придется рядиться в бабские шмотки.
Бродяжка заторможено кивнул, и Кайсек поспешил выскочить из подвала.
Отряхнув подол, он быстрым шагом направился к пристани. Ему осталось лишь попасть на корабль, а деньги помогут ему в этом.
Едва оказавшись в каюте один, Орфео поспешил надеть свой новый костюм. Он идеально сел, растянувшись до нужного размера. На секунду стихийник окунулся в холод серого мира, а затем ощутил тепло. После костюм перестал ощущаться на теле, будто его и не было. Маг быстро натянул одежду на защиту.
Когда он уже убирал вещи под койку, дверь тихо скрипнула, оповещая о прибытии ещё одного человека.
Обернувшись, стихийник с изумлением увидел смущённого Кайсека, который нервно теребил рукав платья.
— Привет, меня Вэйда рену отпустила, — тихо произнёс он.
Орфео улыбнулся и, подойдя к подростку, обнял его.
—Я рад, что ты здесь. Хардеб надоел до зубного скрежета.
Кайсек хихикнул и крепче прижался к стихийнику, успокаиваясь. Наконец он на своём месте.
========== Глава двадцать первая ==========
Хардеб, появившийся в каюте, как только корабль отчалил от пристани, был в хорошем настроении. До тех пор, пока не увидел спящего Кайсека на кровати Орфео. Весь восторг от того, что стихийник никуда не денется из замкнутого пространства каюты, испарился туманом на утреннем солнце. Все планы, которые были построены, — рухнули.
Нервно накрутив прядь волос на палец, он прошёл к своей кровати и улегся на неё лицом к стене.
Руки машинально пощипывали светлые волосы. Лысый боевой маг — это, конечно, практично, но совершенно не эстетично.
Стряхнув вырванные волоски за койку, Хардеб перевернулся на спину и попытался успокоиться. Кайсек — временная проблема, и, в принципе, от него не сложно избавиться. Маг он ещё совсем плохой, а значит можно все обставить как несчастный случай. Да. Так будет лучше всего. Страдающего Орфео можно будет очень хорошо утешить.
Стихийник хмуро покосился на попутчика из-за книги. Нечто тёмное укоренилось в боевике. Пустило глубокие корни, заставляя разум мутиться. Нездоровый блеск в глазах начинал настораживать, а вечные попытки остаться наедине вызывали брезгливость. В академии это было не заметно, но сейчас всё яснее очерчивался фанатизм. И складывалось впечатление, будто это чувство зародилось давно, ещё до того, как сам Орфео подрос.
Стихийник заложил в книгу закладку и, прикрыв глаза, стал вспоминать тех, кто напал на отца. Он точно знал, что нападавших было двое, а тех, кто хотел развлечься — семеро.
Из них он знал лично только двоих, остальные погибли во время разрушения академии. Может ли быть такое, что в расчёты закралась ошибка, и Хардеб был одним из тех, кто покусился на отца Орфео. Магия Де Лука была не изучена до конца. Видимо, в ней было что-то такое, что притягивало к ним, и то, что помогало видеть саму суть человека. Последний дар преобразовался в сером мире, позволяя слышать и видеть то, что обычному магу там недоступно.
Несколько минут Орфео просто сидел на кровати, а затем улёгся, прижимая к себе Кайсека и накрывая их обоих одеялом. На периферии сознания что-то звякнуло, но стихийник был слишком уставшим, чтобы разбираться. Поисковая волна прошла мимо.
Альфео обессиленно рухнул на мокрую траву. Чёрные глаза подёрнулись дымкой боли, а по рукам шла дрожь. Ещё одна попытка, но стоящий рядом мужчина резко оборвал волну.
— Не поможет, — хриплый голос был спокоен. — Ты должен понять: сейчас он вне досягаемости, но это не значит, что он мёртв. В нынешнем сером мире нет никого, кто бы походил на Ачиля.
— Но, ведь, поиск засёк его.
— Значит он сейчас не один. К примеру, с девушкой, или в толпе. Сам же знаешь: прикосновения разрушают поисковую волну. Вставай.
Мужчина откинул длинные тёмные волосы за спину и рывком поднял Альфео на ноги.
— Мда, идти ты не можешь. Если что, с Сашилом сам объясняйся.
— Спасибо, Нимфас, — прошептал Де Лука, теряя сознание.
Названный Нимфасом устало покачал головой и поднял Альфео на руки. Не столкнуться бы с Кукольником. В последнем с чего-то взыграла ревность, и не известно, как он вообще отреагирует на состояние мужа. Хоть бы не попасть под горячую руку. Или лапу. Чёрт знает, что может произойти.
Вирий с трудом удерживал рвотные позывы, стоя на утренней молебне. Он с трудом открывал рот в такт подвываниям остальных послушников, не в силах выдавить из себя и звука. Лэнг, когда-то боготворимый, стал противен до невозможности.
Хельген, периодически появлявшийся в комнате мага, даже не пытался применить своё обаяние. Казалось, Вирий больше не привлекал его внимания и стал чем-то вроде стенки или предмета мебели. Правда, не ясно, с чего он так переменился, ведь для полукровки связанные узами кажутся столько же свободными, как и не обременённые ими.
Тряхнув головой, Вирий попытался влиться в текст молитвы, не чувствуя привычного трепета. Раньше он бы уже дрожал от восторга, теперь же ничего, кроме дурноты, не испытывал.
Примерно через десять минут утренняя служба кончилась, и можно было идти на завтрак, состоявший всё из той же похлёбки. Парню удалось улизнуть в свою комнату никем не замеченным. Принимать очередную порцию зелий совершенно не хотелось, поэтому нормальная еда ждала своего часа в шкафу, под заклятьем стазиса.
Оказавшись в своей комнате, Вирий застыл от шока и ярости.
Из шкафа торчала чья-та филейная часть, а за деревянной панелью слышалось чавканье. Кто-то достаточно наглый и голодный забрался в его шкаф, и теперь жрёт припасы.
Отмерев, Вирий без зазрения совести отвесил хорошего пинка незваному гостю.
Короткий высокий взвизг, стук головы о полку, — и на пол упала чумазая девушка-подросток. Потирая голову и путая тёмные волосы, она с лёгким испугом смотрела на послушника.