Потом подали бутылку с вином красным, как кровь. "Пейте этого вина сколько душе угодно; оно из виноградного сока и веселит сердце Бога и человека", — сказал Гаий своим гостям. Они выпили вина, и сердце их возвеселилось (Втор. 32:14).
Потом подали блюдо молока с намоченным в нем хлебом. Гаий сказал, обращаясь к младшим мальчикам: "Кушайте этого, чтобы вам от этого вырасти и окрепнуть" (1 Пет. 2:2).
После принесли блюдо молока с медом. "Кушайте этого досыта, ибо оно укрепит и оживит ваш разум и понимание. То была пища Эммануила в детстве. Он будет питаться молоком и медом, пока не приобретет знания отвергать злое и избирать доброе" (Ис. 7:15).
Тогда еще принесли блюдо с яблоками; то были хорошие и вкусные плоды. Но Матвей заметил: "Неужели нам дозволено есть яблоки, когда мы знаем, что этим плодом змея обольстила нашу прародительницу? "
На что Гаий ему ответил: "Конечно, посредством плода она была обольщена, однако не плод оскверняет душу, а грех. Если вкушаем запрещенный плод, то мы поступаем дурно, но плод, дарованный нам Господом, действует на нас хорошо. Вкушай же, о Церковь, Его пития и плодов; ты, голубица Его".
Матвей: "Я боялся вкусить яблок, потому что вспомнил, что недавно был болен от них".
Гаий: "Запрещенный плод делает больным, но не плод, дозволенный Господом".
Пока они сидели еще за столом, занимаясь разговором, им подали еще одно блюдо: то были орехи. Один из пилигримов заметил: "Орехи портят нежные зубы, особенно у детей". Гаий на это ответил: "Орехи — скрытые тайны; откройте их и вы получите пищу. Они вам поданы, чтобы вы их открывали и вкушали полезное".
Все были очень веселы и долго сидели за столом, разговаривая о различных предметах. Наконец, старший из пилигримов обратился к Гаию: "Добрый наш хозяин, пока мы ломаем орехи, не разгадаете ли вы нам загадку?"
"Есть некий человек (многими прозываемый безумцем), который чем более дает, тем более обогащается".
Гаий тотчас же ответил, хотя все другие задумались, стараясь отгадать в чем суть: "Тот, кто щедро раздает свое добро бедным, получит его обратно, но в десятеро увеличенным".
Иосиф: "Признаюсь, хозяин, не ожидал я, чтобы вы так скоро отгадали загадку".
Гаий: "Это дело мне привычно: ничто так не научает, как опытность. Господь научил меня милосердию, и я узнал по опыту, какая от этого прибыль: "Иной сыплет щедро, и ему еще прибавляется, а другой сверх меры бережлив и однако ж беднеет. Иной выдает себя за богатого, а у него ничего нет, а другой выдает себя за бедного, а у него богатства много".
Тут Самуил шепнул на ухо матери: "Матушка, хозяин этого дома очень добрый человек. Останемся здесь подолее, чтоб Матвей мог жениться на Любови, прежде чем отправимся далее".
Гаий, расслышав сказанное, ответил: "С радостью, друг мой". Итак, они остались более месяца у странноприимца, и Матвей женился на Любови,
Во время их пребывания в доме. Любовь, по своему обыкновению, шила разную одежду для бедных, что придало большую славу имени пилигримов. Но возвратимся к нашему рассказу.
После ужина юноши захотели идти спать, чувствуя сильное утомление от дороги. Гаий встал было с своего места, чтоб отвести их в назначенную им спальню, но Любовь вызвалась указать им, где они могут провести ночь.
Она вышла с ними, и юноши легли спать и проспали крепко всю ночь. Остальные же остались всю ночь за беседой, не желая расставаться.
После долгих рассуждений о Господе их, о себе и о путешествии, старик Честный стал дремать.
"Вам уже спать хочется? — спросил его Дух Твердости. — Что это с вами? Проснитесь, отгадайте загадку".
Честный: "Ну, скажите какую?"
Дух Тв.: "Кто хочет убить, должен сперва быть побежден. Кто хочет жить в ином краю, должен сперва умереть дома".
Честный: "Это слишком трудно, трудно объяснить и еще труднее исполнить. Но вы, наш добрый хозяин, объясните нам это. Вам я это предоставляю, а я послушаю".
Гаий: "Нет, загадка для тебя, и от тебя ожидают объяснения".
Тогда Честный ответил: "Тот, кто побежден благодатию, может убить грех; тот, кто жить хочет на небе, должен на земле умереть духовно для мира".
Гаий: "Верно отгадано. Во-первых, пока не явилась благодать в душе и не победила ее своей властью, нет в человеке силы превозмочь грех, будучи цепью, которой сатана оковывает душу, как может она противостать ему, пока не разбила своих оков? Во-вторых, всякий, разумеющий значение благодати, обязан знать, что человек не может служить примером силы в благодати, пока он раб своей греховности. Это приводит мне на память один замечательный случай, который хочу представить на ваше обсуждение. Два человека отправились в пилигримство: один был в юных годах, другой — в преклонных. Молодой человек должен был сильно бороться со своими греховными страстями; в старике все наклонности ко греху ослабели, потому что вся его природа много утратила прежней жизненности. Молодой человек шел ровным шагом со стариком. В котором из них сияла яснее сила благодати?"