В свое время галабию навязали египтянам насильно, словно арестантскую одежду. Еще при турках презрение к тому, кто одет в галабию, стало чуть ли не сословной привилегией «пашей» и «беев». Оба эти слова турецкого происхождения, титулы, которые жаловали придворным при дворах египетских хедивов и королей. И вот уже тринадцать лет, как их отменили. Но как еще живучи на берегах Нила насажденные пашами и беями обычаи. Самое страшное заключается в том, что живучи еще и прежние представления об обладателях презренных титулов. Есть еще в стране «эфенди» — так называют всякого, занимающего какой-либо государственный пост. Злые и тупые чиновники в Египте по-настоящему никогда не работали. Чего у них было больше всего, — это презрения к «галабе», стремления все переложить на нее и жить за ее счет.
После начала революции 1952 года, когда власть перешла в руки офицеров, возглавлявших переворот, многим казалось, что для «талибы» наступили мрачные, беспросветные времена. Но уже весной 1954 года, когда сторонники так называемого демократического развития Египта явно на буржуазный, а точнее, на проанглийский лад попытались повернуть революцию вправо, Насер обратился за поддержкой к «галабе» и получил ее. Профсоюзы призвали к всеобщей забастовке, и весь Каир вышел на улицу. Рабочие — «галаба» — заявили, что им не нужна старая, буржуазная демократия с ее продажным парламентом и старыми политическими партиями. И рабочие победили.
Сам ход революции неизбежно заставлял офицеров, пришедших к власти, заниматься вопросами, решение которых так или иначе было связано с судьбами трудящихся. В конце концов в самый решительный момент — после выхода Сирии из ОАР в 1961 году — именно трудящиеся сыграли роль катализатора событий, заставивших страну круто повернуть влево.
Руководители египетской революции прекрасно понимали, что без отечественной промышленности, без сильной национальной экономики революция захлебнется. Бывшие офицеры взялись за создание такой экономики.
Когда в конце 1957 года я приехал в Египет, в стране с населением в 26 миллионов человек было одно-единственное египетское металлургическое предприятие— завод фирмы «Дельта» по переплавке металлолома. В текстильной промышленности преобладали фабрички с числом рабочих менее пятидесяти. Старые хлопкоочистительные фабрики в Александрии являли, да и до сих пор еще являют собой жалкое зрелище. Мануфактуры, на которых рабочих эксплуатировали со средневековой изощренностью, где не соблюдались элементарные правила охраны труда, приносили египетским предпринимателям огромные прибыли.
В июле 1961 года в ОАР была объявлена национализация. В полную и частичную собственность государства — формально за выкуп — перешли банки, страховые общества, крупные промышленные и торговые компании. В настоящее время под контролем государства находятся почти девять десятых основных средств производства.
Новое правительство Египта понимало, что для подлинной экономической независимости ему нужны не просто промышленность или транспорт, а современная промышленность и современный транспорт, что Египту необходимо развивать тяжелую промышленность. В течение последних семи лет в ОАР построено семьсот заводов. Огромную роль в жизни ОАР играет осуществляемое с помощью Советского Союза строительство высотной Асуанской плотины, которая позволит увеличить посевную площадь в Египте в полтора раза, а производство электроэнергии довести до уровня европейских стран.
Фабрики и заводы, которые строились в ОАР, нуждались в рабочих, причем в рабочих квалифицированных. Первый пятилетний план предусматривал их подготовку.
В соглашении об экономическом сотрудничестве между Египтом и Советским Союзом, подписанном в январе 1958 года, было оговорено создание специальных учебных центров для подготовки необходимых специалистов. Фактически речь шла о повышении технического уровня всего египетского рабочего класса.
Сначала египтяне очень слабо представляли себе, как будет выглядеть учебный центр, им казалась странной система практики и даже оценки успеваемости обучающихся. Ведь Советский Союз был первой страной, которая взялась помогать слаборазвитой стране в решении самой острой из всех проблем экономического развития— проблемы подготовки национальных технических кадров.
Интересная деталь — в огромном Каире, население которого давно перевалило за три миллиона человек, насчитывалось более восьми тысяч адвокатов. Совсем иначе дело обстояло с инженерами, особенно с инженерами дефицитных специальностей: их было мало, да и не все они могли работать на новых предприятиях; а о квалифицированных рабочих и говорить нечего.
Когда на строительной площадке Асуанской плотины начались тоннельные и бетонные работы, потребовались бетонщики, монтажники! А где их взять? Пришлось создавать учебные центры прямо на площадке. Советские механизаторы учили своих арабских друзей работе на экскаваторах, кранах, тяжелых самосвалах.
Сколько мне довелось слышать слов благодарности по адресу «русских учителей», ведших себя совсем иначе, чем некоторые иностранные эксперты! Однажды я и сам наблюдал, как работают западные немцы. Один из них трудился всегда в полном одиночестве и не подпускал к себе египтян, а под конец даже попросил накрывать его специальной палаткой. Секрет! Выполнив контракт и не оставив ничего своим египетским коллегам, он отбыл домой.
По инициативе наших специалистов на площадке Асуанской плотины были построены хорошие квартиры и общежития для рабочих, была разработана специальная шкала заработной платы для кадровых рабочих. В Асуане шофер получает по крайней мере в три раза больше, чем на обычной стройке. Многие овладели профессией механика, ранее почти неизвестной в стране.
На строительстве плотины в наиболее трудные дни были заняты больше тридцати тысяч человек, из них не менее двадцати семи тысяч — египтяне. Ныне они стали опорой всего гидростроительства в ОАР. Принято решение использовать их на самых важных работах в Египте, в частности на строительстве высоковольтной линии электропередач между Асуаном и Александрией.
Нил меняет адрес! Вот, пожалуй, суть того, что происходит сейчас в ОАР.
Нил, конечно, останется на своем месте. Даже изменение им русла в районе Асуана на больших географических картах почти неприметно. Но вот «адрес» его вод все-таки меняется.
«Египет — дар Нила». Эту истину первым изрек «отец истории», грек Геродот. С тех пор многое изменилось на берегах великой африканской реки. Но когда приезжему встречается сгорбленный феллах, сидящий у большого архимедова винта — шадуфа, которым он вычерпывает нильскую воду, направляя ее на свое поле, кажется будто бы и не было стремительного бега времени и все здесь осталось таким, каким было во времена фараонов.
Теперь наступила новая эпоха. Суть перемен, происшедших в ОАР за революционные годы, выражает цифра, которую два года назад с гордостью произносили в Каире — семьсот двадцать новых заводов!
В жизни трудящихся произошли большие изменения. На государственных предприятиях введен семичасовой рабочий день, установлен минимум заработной платы, проведен закон об оплачиваемых отпусках и пенсиях.
Рабочие начинают участвовать в управлении. В административных советах предприятий они занимают четыре места из девяти. А ведь лорд Сесиль, один из представителей английских колонизаторов, писал, что египетские феллахи способны только выращивать хлопок для ланкаширских фабрикантов!
Египетские феллахи и теперь собирают превосходный хлопок, не имеющий себе равного в мире. Но если до памятных революционных событий этот хлопок служил лишь источником баснословного обогащения занимавшихся его сбытом помещиков — египтян, левантийцев, итальянцев и греков, то теперь все изменилось.
Нет больше в ОАР помещиков, владеющих латифундиями. Попав однажды в Сохаг, в Верхнем Египте, где находились владения такого помещика — Ахмеда Аббуда, я не мог поверить, что их нельзя обойти пешком. Надо мной тогда подтрунивали мои египетские коллеги.