Снова раздался сухой щелчок, и прекрасное видение потускнело, превращаясь в слоистый белесый туман, окутавший все пространство. Неожиданно налетел порыв ледяного ветра и подхватил бледное облако, закручивая бешеным вихрем.
Почему-то девочке сразу вспомнилось, как сдувает ветром нарисованные цветным песком картины. Наверное, окружающее сейчас было похоже на нечто подобное.
Ураган прекратился почти так же резко, как и возник. В глаза ударил яркий свет, от которого невольно пришлось зажмуриться. Наконец, когда глаза привыкли к освещению, Кэрен смогла оглядеться.
Она стояла на широкой круглой площади, вымощенной снежно-белым камнем, с гладкой, словно отполированной поверхностью, нестерпимо сверкавшей при ярком солнечном свете.
От площади, подобно лучам, отходило множество узких улочек, по обеим сторонам которых рядами стояли небольшие двух- или трехэтажные домики самой разнообразной расцветки, начиная от бежево-коричневой и заканчивая ярко розовым или лимонно-желтым. То ли от такой окраски стен, то ли от того, что все домики были почти одинаковыми — маленькими и аккуратными, с изящными балкончиками, увитыми бело-голубым плющом, и небольшими зелеными садиками, все они казались какими-то ненастоящими, словно игрушечными.
«Неужели в них кто-то живет?» — подумала Кэрен. Осматриваясь, она уже который раз ловила себя на мысли, что где-то уже видела все это раньше.
Девочка обернулась… и замерла, потрясенная увиденным.
Позади нее, величественно и гордо возвышаясь над землей, стояло огромное, словно вырезанное из цельного куска белого мрамора, огромное здание, полукругом расположившееся у площади. Искусная резьба, белоснежные колонны и ярко сверкающие при солнечном свете башенки — все это не могло оставить Кэрен равнодушной, и она продолжала стоять на месте, замерев от восторга. А вокруг здания, направленные на четыре стороны света, пронзали небо ослепительными пиками четыре башни, казалось, касавшиеся вершинами облаков.
— Это — ЛэрАнт, наша столица, — послышался голос Китнисс. — Здание, на которое ты смотришь — Дворец Антэррель, где раньше хранились Кристаллы Жизни. Именно в их честь и названо само здание. Кстати, Дворец Совета в нашей Долине является маленькой копией этого. Так что не удивляйся, если он покажется тебе знакомым.
— Здесь тоже проводили собрания Хранителей? — поинтересовалась Кэрен.
— Собраний тогда не было, — ответ Кит прозвучал немного резко. — Это сейчас нас больше сотни, а тогда сила Кристаллов была доступна лишь единицам. Лишь пятеро этрионцев могли называть себя хранителями!..
— Понятно, — задумчиво протянула девочка, хотя на самом деле все обстояло с точностью до наоборот.
— Хотя… — снова произнесла Китнисс. — Иногда мне кажется, что именно из-за этого мы и проиграли… тогда, во время Восстания… Если бы нас было больше, мы, может быть, смогли бы дать отпор. Но, увы…
Она замолчала, видимо, обдумывая сказанное. Вновь мысленно переживая какие-то события.
Кэрен терпеливо ждала, пока Хранительница снова заговорит, но, вместо этого, опять раздался резкий сухой щелчок, казалось, заглушавший все прочие звуки, и видение улиц Лэранта потухло.
Вместо этого девочка вдруг оказалась посреди равнины, заросшей высокой, раскачивающей из стороны в сторону, травой с тонкими гибкими стеблями.
Равнина была не слишком широкой, может, около полукилометра, и, как казалось с первого взгляда, бесконечно длинной, растянувшейся с севера на юг прямой зеленой полосой.
— Долина Юнг, — произнесла Китнисс. — Это название тебе ничего не скажет, однако, с нашего языка это переводится, как «одинокая».
Кэрен огляделась.
И правда: равнина, огороженная с одной стороны глухими, почти отвесными скалами, а с другой — заканчивающаяся резким обрывом, выглядела пустынно, одиноко и заброшенно. И еще почему-то очень тоскливо.
Лишь пронизывающий ледяной ветер, неожиданно накатывающий резкими надрывными порывами то с одной стороны, то с другой, высокая качающаяся трава, отдающая при свете заходящего солнца серебром, и серые, угрюмые глыбы гор.
Рядом послышался тяжелый вздох Хранительницы.
— Такой Юнг была раньше, — голос девушки соответствовал атмосфере долины: такой же печальный и тоскливый.
— Китнисс?.. — осторожно позвала девочка. Она все-таки решилась задать давно вертевшийся на языке вопрос. — Почему ты постоянно говоришь об Этрионе в прошедшем времени?.. Неужели все эти чудесные места… Неужели их больше нет?..