Девочка испуганно вздрогнула. Звери около полутора метров в холке могли заставить содрогнуться кого угодно, но девочку пугали больше не их размеры, а сверкающие янтарно-желтые глаза с прорезями вертикальных зрачков, горевшие неистовой злобой и жаждой кровавой бойни.
«Истинная сущность», — всплыли из памяти слова, услышанные в «Разломе».
Перед мысленным взором тот час замелькали картинки-воспоминания: первая встреча с Примой и ее сообщником в лесу. Еще тогда выражение глаз Джейка вселило в нее страх.
Говорят, глаза — зеркало души. Кэрен боялась даже подумать, какой хищной и жестокой может быть душа варга.
Перед глазами снова вспыхнул новый образ: подземелье «Черного Разлома», Лина и хищная ухмылка Джейка, схватившего ее за горло. Кэрен не сомневалась — варг не моргнув свернул бы Хранительнице шею, если бы этого захотела Прима.
Неожиданно пробежавшая по спине дрожь вернула девочку в действительность. Точнее в видение, в события, которые она наблюдала.
Кэрен снова перевела взгляд на равнину, в ту сторону, где виднелась черная стена из движущихся фигур, и заметила, что наблюдает теперь за всем не с земли. Она парила на высоте около ста метров над раскачивающимся морем травы, словно поддерживаемая невидимыми крыльями. Почему-то это не удивило Кэрен. Девочка уже начала привыкать к особенностям и своеобразным странностям нового мира и стала воспринимать их, как что-то обыкновенное, свойственное ему.
Внезапно Кэрен заметила, что среди толпы варгов происходит что-то странное. Черные фигуры, находившиеся на близком расстоянии друг к другу, в одном месте словно расходились в разные стороны, огибая небольшой клочок земли, как обтекает вода попавшийся на пути камень.
Девочка прищурилась, стараясь разглядеть по-подробенее, в чем дело, но не смогла — слишком большое расстояние.
«Вот бы подлететь поближе», — с досадой подумала она, и в то же время, будто повинуясь ее желанию, невидимые крылья перенесли ее к нужному месту.
На большом плоском валуне, непонятно откуда взявшемся посреди заросшей травой равнины, виднелся силуэт.
Высокая, плечистая фигура, одетая в черное. С резкими, немного грубоватыми чертами лица, широкими черными бровями, сдвинутыми к переносице, и хищно прищуренными янтарно-желтыми глазами, в которых горел яростный, кровожадный блеск.
Кэрен, замерев, осторожно наблюдала за варгом, стараясь в то же время остаться незамеченной, хотя знала, что это всего лишь видение, цветной образ, вроде обрывка кинофильма.
Замерший взгляд варга был устремлен вдаль, туда, где среди густой зелени виднелись острые шпили городских башен. Кэрен могла поклясться, что когда она рассматривала равнину Юнг в первый раз, ничего подобного и в помине не было. Теперь же образы Лэрантовских Башен пронзали этрионский небосвод острыми пиками и сверкали в лучах закатного солнца, словно вырезанные из гигантского куска искристого рафинада.
Девочка проследила за взглядом варга, в котором читалось нетерпение и жажда власти, и, кажется, поняла, что к чему в этой истории.
— Рохен много лет пытался подобраться к Кристаллам Жизни, — послышался чуть печальный, но и одновременно с этим жесткий голос Китнисс. — Пытался внушать нам свои идеи, что таким могущественным артефакты, как Кристаллы, должны использоваться по назначению. — Хранительница горько усмехнулась. — Похоже, под словом «использоваться», он имел ввиду «использоваться под его контролем», а под «назначением» — свои гнусные замыслы и планы!..
Китнисс снова замолчала, словно обдумывая свои слова.
— Как же я его ненавижу! — зло прошипела она после недолгой паузы. — Он отобрал у нас все: наши жизни, жизни наших близких — разрушил весь наш мир. И ему все мало!..
— Так что же случилось? — спросила Кэрен.
— Ты еще не поняла? — в голосе Хранительницы послышалось искреннее удивление.
— Поняла, но…
— Не думаю, что Рандиего считал нас такими наивными, что решил, будто все обойдется миром, а власть над Кристаллами сама приплывет к нему в руки. Скорее наоборот — эти его разговоры были своеобразным предупреждением. Мол, «Давайте решим дело по-хорошему». Только было одно «но»: ничего хорошего для нас в его планах на самом деле не было… — снова горький смешок и молчание.