А в тот раз, когда Борей испускал свой последний пар, Гикона ему подсказала, чтобы он устроил хитрую ловушку. Он так и сделал.
Луна светила ярче уличного фонаря, и остров был отчётливо виден. Дашенька никогда на нём не была, но сразу его узнала. Всё на нём соответствовало рассказам Жемчужины.
Он был похож на шлем. В центре куполом возвышалась гора. Она называлась Пещерной, и девочка знала, что в ней есть глубокие таинственные гроты и ходы, ведущие ко дну океана. Когда из враждебных царств к острову приходят полчища грабителей, жители заливов и фиордов спасаются в этих пещерах. Со стороны моря они так замаскированы скалами рифа, кустами лепестковых кораллов и водорослями, что найти их невозможно. Даже сами жители Лазурного моря не знают проходов к ним.
Тайну лабиринтов, ведущих к пещерам, берегут старые угри да мурены. А охраняют их звёзды с ядовитыми шипами и электрические скаты. Они стреляют током. Выстрел смертелен даже для акул. Помогают им раки — щелкуны. У них звуковые ружья, их выстрел также смертелен.
Начальником охраны тайных подземелий и пещер поставлен большой старый осьминог Дофлейн. Его длина несколько метров.
Рассказывая об этом, подруга Дашеньки говорила: «Ты сама всё увидишь. Там столько удивительного, красивого и необычного, что ни в одной книжке об этом вычитать нельзя».
И девочка, глядя издали на остров, ясно представляла то, о чём рассказывала Жемчужина.
На склонах горы хорошо были видны раскидистые манго, пальмы и папайи. Все они, словно ладошками, приветливо махали ветвями, приглашая попробовать их вкусные плоды. Даша вспомнила с каким восторгом о них отзывалась подружка. У неё сделалось сладко во рту, будто она от каждого из них откусила спелый кусочек. «Верно говорила Жемчужинка, что в мечтах можно почувствовать даже вкус! — подумалось ей.»
Отчётливей же всего на острове проступала белая скала. Девочка уже знала, что она из чистого горного хрусталя и особенно красива в лунном свете, — переливается так, словно с неё стекает голубой серебряный водопад, или спадает фата сказочной невесты.
Все были заворожены волшебным видением, а больше других — Дарьюшка. Глаза её широко распахнулись, она почти онемела от удивления и только могла произнести:
— Как это!..
Но, что означало «это», она не досказала. Представшее перед глазами было ошеломляющим.
Не подумайте, что я, произнеся слово «видение», случайно оговорился. Или вы можете меня упрекнуть в том, что я не умею выразиться по-русски. Скажете: «Как же можно говорить так о настоящем острове? Ведь „видение“, это то же самое, что и призрак, то есть что-то, возникшее лишь в воображении».
И вы будете правы, определив «видение» как призрак, и я не стану спорить. Но не спешите упрекнуть меня в том, что я употребил это слово. Был ли это настоящий остров Жемчужный, вы скоро узнаете…
…Все путешествующие, даже чайки и альбатрос, хорошоразличали впереди остров Жемчужный и радовались как дети.
Они быстрее и быстрее двигались к нему. А он почти не приближался!?…
Прошло уже немало времени, но остров так и стоял на самом горизонте и почему-то перемещался вправо. Это удивило путешественников, и они начали задумываться.
Не известно, сколько бы ещё так продолжалось, и как далеко они бы заплыли в необитаемые края, да только дельфин и Богомол одновременно догадались об уловке Борея:
— Да это же мираж! — воскликнул Деф.
— В этом не может быть сомнений! Нас обманули. Сделал это Борей, и он достиг цели! — подытожил Богомол. — Мы уплыли очень далеко, у нас могут быть проблемы. Уже поздно и времени — в обрез.
— Мир-раж! Мир-раж! Мир-раж! — согласно закричали чайки и застыли в вышине.
Остановился и Деф, и все остальные.
Жемчужина грустно спросила:
— Как же мы попались на их удочку?
— Кого их? — поинтересовался дельфин. — Ведь обманул нас Борей.
— Конечно Борей. Но придумал не он. Это дело рук Гиконы. Сам ветер до такого не мог бы додуматься. Мы долго следовали за миражом и уплыли далеко от настоящего острова; теперь, по-видимому, находимся даже в другом море, а может быть, и океане. Они специально сделали мираж, похожим на остров, чтобы увести нас как можно дальше и мы не успели возвратиться до той поры, пока есть лунная дорожка.
Богомол крякнул с досады, а затем обратился к альбатросу:
— Альба, друг наш верный, неужели и тебя, твои зоркие глаза сумел обмануть Борей?
Тот, смутившись, признался:
— Мне стыдно,… но я очень устал во время бури и задремал в полёте… Я выведу вас. Мне далеко видно.
Однако коварства Гиконы и Борея на этом не закончились…