Но Богомол возразил:
— Как раз сможете. Покличьте вожака альбатросов Альбу и скажите, чтобы он предупредил Дефа о грозящей нам опасности. Попросите и тучи, если они видят Дефа, передать ему это же.
— Мы сделаем так! Ждите. — С готовностью согласились чайки и взмыли ещё выше.
Часть из них, однако, осталась, кружа над странствующими на Манте, и предупреждая о приближении акулы.
Та была уже недалеко.
Становилось всё тревожней и тревожней.
Дашенька никогда не видела акул, она только слышала об их свирепости. Но даже у неё пробежали мурашки, когда она узнала о близости этой грозы морей.
Жемчужина же тихим шёпотом сообщила, что акула — молот — одна из самых свирепых. И по тому, что она говорила шёпотом, девочка поняла, что и подругу охватила сильная тревога.
Да и как было не бояться, если в океане нет никого ненасытнее и беспощадней их.
Море стало тихим, гладким. И поэтому всё, что происходило на поверхности, было далеко видным.
Известно, что новичкам часто везёт. В данном случае нельзя было бы сказать, что ей повезло, но первой заметила акулу Дашенька.
Она увидела, как на горизонте появилось что-то красивое, изогнутое и элегантное, похожее на большой серп или молодой месяц, только это было тёмным. Оно покачивалось из стороны в сторону.
Девочка, играя на берегу, несколько раз наблюдала подобное. Это были паруса яхт и лодок, которые проходили рядом с берегом.
Но более всего то, что заметила Дашенька, походило на парус, который крепят к доске, когда катаются на ней по морю. И, если ветер его надувает, то он так же изгибается.
Девочка воскликнула:
— Смотрите, какая красота плывёт к нам! Может это Деф, или кто-то, кто поможет победить акулу?
Но её радость не разделили ни Богомол, ни Жемчужина.
Богомол, кинув взгляд туда, куда она указывала, лишь протянул:
— Да,… акула опередила Дефа… что же предпринять?… Что-то же нужно делать!..
И только тогда Дашенька поняла, что этот чёрный изогнутый парус, — хвост свирепой хищницы.
Жемчужина помрачнела и вскинула глаза в небо, надеясь, что чайки видят дельфина. Но они лишь покачали головами, давая понять, что его нет.
А зловещий серп, разрезая воду так, что за ним оставались пенистые буруны, быстро приближался.
Скоро уже было видно сильное, обрубленное спереди тело. Дашу это удивило. Она знала, что у акул острый, похожий на веретено нос. А у этой было тупое рыло.
Оно уже совсем приблизилось, и Манта не могла от него оторваться.
Акула начала ходить вокруг путешественников, всякий раз сужая круги и приближаясь к ним.
Все притихли в ожидании самого худшего.
Девочка чуть слышно спросила:
— Что акула держит в пасти? У неё поперёк рта торчит что-то, похожее на чурбак.
— Это её пасть, такая громадная. Она вытянута поперёк головы двумя култышками, а на конце каждой из них глаз. Из-за этого её и зовут молотом. Нам грозит большая опасность. В море всегда опасно. Смелым здесь надо быть, смелым и сильным. — Ответила Манта.
Акула напала неожиданно. Она ринулась словно пантера: резко, броском.
И погибнуть бы всем, но, как известно, у Рака-Богомола тоже есть молот. В тот момент, когда хищница собиралась вцепиться острыми зубами в Манту, Богомол со всего размаха грохнул им между акульих глаз.
Он так удачно приложился, что под молотком вспыхнули огоньки. Это из глаз разбойницы посыпались искры. Она отринула, замотала головой и некоторое время не решалась снова атаковать. Но было ясно, что акула не оставила своих алчных намерений.
Так и случилось.
Помощь Брызгуна. Деф побеждает акулу
Хищница пришла в себя быстро. Она была велика, голова её огромна и крепка, и громадная рыбина, нападавшая на всех подряд, привыкла к отпору. Акула знавала и не такой силы удары, была закалена и поэтому уже через несколько минут снова нацелилась на Манту.
Её хвост изогнулся так, что вода забурлила водоворотом, обтекая тело. Она помчалась, словно выстреленная из лука. Казалось, что не рыба так быстро движется, а вода на неё несётся.
Расстояние между нападавшей и путешественниками сокращалось ужасно быстро. Все сжались и примолкли.
Ещё бы мгновение, и мы бы никогда уже не встретились ни с Дарьюшкой, ни с прекрасной Жемчужиной.
Глаза акулы горели огнём, предвкушая кровавый пир. От жадности они расширились до размера кухонных тарелок и бешено вращались, каждый не зависимо от другого. Они пожирали всех, даже летавших в небе чаек.
Хищница распалилась, пасть её открылась шире самого большого люка, и в ней сталью засверкали знаменитые алмазные зубы.