Сегодня С. Т. Аксаков — общепризнанный классик. Но судьба его уникальна. Всю жизнь он имел репутацию литератора даже не второстепенного, а третьестепенного и только на пороге шестидесятилетия раскрылся как выдающийся беллетрист, один из совершеннейших мастеров русского языка. При жизни старый писатель некоторое время был даже заслонен яркими фигурами своих сыновей Ивана и Константина. Признание пришло к нему после выхода из печати в 1847 году «Записок об уженье рыбы». Таким образом, самый плодотворный период литературной работы С. Т. Аксакова связан с Абрамцевом; ведь он некоторые годы жил здесь и зимой. На склоне лет он был отягощен не только естественными старческими недугами; ему угрожала слепота — поэтому он не мог писать и был вынужден диктовать.
Уже при Мамонтовых в Абрамцеве доживал свои дни бывший камердинер С. Т. Аксакова Ефим Максимович, некогда юношей вывезенный им из родных палестин под Уфой. Сын знаменитого мецената С. С. Мамонтов вспоминает, что это был крепкий, коренастый, бодрый духом старик, несмотря на преклонный возраст, не имевший ни одного седого волоса. Он хвастался своей силой и подвижностью. С. С. Мамонтов записал его рассказы о прошлом:
«Барин-то уже стары были, как в это имение переехали. Охотой ружейной не под силу уже было заниматься, так они рыбку и удили, когда на Воре, а когда и здесь на пруду на ближайшем… Идут это, бывало, Сергей Тимофеевич с длинным-предлинным чубуком, в чубуке сигарка дымится; на глазах у них зеленый зонтик из тафты надет, который они от слабости глаз носили, а я за ними кресло ихнее складное тащу, удочки и всякую снасть. Сядут на бережку удить, я им червяков насаживаю, рыбу с крючка снимаю, и все это молча, чтобы рыбы не пугать. — Строго они к рыболовному делу относились, настоящий были охотник. В дождик иной раз, и то под зонтиком ужинали… На пруду здесь бывало Сергей Тимофеевич один карасиков да гольцов потаскивали, а на речку всегда Константин Сергеевич с папашей ходили — одного родителя никогда не отпускали — такая уж в них сыновняя привязанность была… Удочка одна у Сергея Тимофеевича была замечательная, из дамских волос сплетенная, и называли они ее Леди. Когда книжку свою об ужении рыбы они написали, то много господ очень благодарны Сергею Тимофеевичу остались. А одна барыня даже из своих волос лесу сплела и нашему барину в память прислала. Очень тогда смеялись Сергей Тимофеевич с гостями и долго потом с этой удочкой рыбу ловить ходили… Любил тоже наш старый барин грибы собирать. Уедут, бывало, с самого утра со всеми гостями в монастырский лес, что за рекою, и до самого обеда по лесу ходят и аукуются. Сергей Тимофеевич наш даже по грибы с трубкой своей длинной и с глазным зонтиком ходил; а грибов в те времена по нашим местам страсть сколько было, не то что теперь. Целыми возами домой привозили»[74].
Одним из первых, кто угадал в С. Т. Аксакове выдающийся художественный талант, был Гоголь. Именно он побудил своего старшего собрата отдаться упорному труду. 16 августа 1847 года Гоголь писал С. Т. Аксакову: «Мне кажется, что, если бы вы стали диктовать кому-нибудь воспоминания прежней жизни вашей и встречи со всеми людьми, с которыми случалось вам встретиться, с верными описаниями характеров их, вы бы усладили много этим последние дни ваши, а между тем доставили бы детям своим много полезных в жизни уроков, а всем соотечественникам лучшее познание русского человека»[75].
Вообще семейство Аксаковых представляет собой феномен русской жизни 1840-х годов. Незаурядная одаренность, всесторонняя образованность соседствовали с широтой души, открытостью дома, подлинно московским хлебосольством. Литературными талантами отличалась не только мужчины; одна из дочерей писателя Вера оставила замечательный дневник, входящий в золотой фонд русской мемуаристики.
Ни с кем другим из московских друзей у Гоголя не сложилось более близких отношений. Он переписывался как со стариками Аксаковыми (Сергеем Тимофеевичем и его женой Ольгой Семеновной), так и сыновьями Иваном и Константином. Здесь даже можно говорить о семейной дружбе, чего у Гоголя больше не было. С Аксаковыми переписывались мать и сестры Гоголя. Уже после его смерти Иван Сергеевич Аксаков гостил в Васильевке, а мать великого писателя старушка Марья Ивановна Гоголь приезжала к Аксаковым в Москву.