В июне 1647 года с устья Колымы на четырех кочах отправились они в море; предположили отыскать реку Анадырь, о которой слыхали, будто она впадает в Ледовитое море, но по множеству льдов на пути возвратились без всякого успеха.
Известия, доставленные в Якутск основателем Нижне-Колымского острога, казаком Михаилом Стадухиным, об острове на Ледовитом море и о реке Погыче, как выше упомянуто, подали повод к отправлению этого казака вторично на Колыму с повелением отыскать реку и привести в подданство прибрежных жителей. Стадухин, отправляясь из Якутска в июне 1647 года, зимовал при реке Яне, и в исходе зимы 1648 года переехал на нартах к Индигирке, где построил коч, на котором вошел в Колыму.
В 1649 году Стадухин на двух кочах пошел из Колымы для отыскания реки Погычи; один коч разбило при самом выходе в море. Продолжая путь семь суток под парусом и не видя никакой новой реки, пристал он к берегу и послал людей своих узнать о ней от жителей, но и они ничего не знали. Берег состоял из крутого каменного утеса, так что не было возможности ловить рыбу; путешественники, крайне нуждаясь в съестных припасах, вынуждены были возвратиться и ничего не приобрели, кроме малого числа моржовых зубов. Невозможно определить, до какого места Стадухин доходил, но весьма вероятно, что в семь суток хотя и не беспрерывного плавания он далеко прошел Шелагский мыс, восточнее коего берега большей частью утесисты, что согласно с описанием Стадухина.
Неудача первого покушения Дежнёва и его спутников нисколько не охладила их рвения; наоборот, число охотников увеличилось до того, что на следующий же год по возвращении Дежнёва из первого путешествия, т. е. в 1648 году, снарядили семь кочей[25] для отыскания реки Анадыря. Неизвестно, что случилось с четырьмя кочами[26]; на остальных трех кочах были начальниками Семен Дежнёв и Герасим Анкудинов, а над промышленниками – вышеупомянутый Федот Алексеев.
Дежнёв был так уверен в успехе, что обещал привезти с реки Анадыра семь сороков соболей, «это золотое руно того времени, – сказано в «Сибирском вестнике», – которого домогались не только казаки и промышленники, но и многие из людей высшего состояния, и для того единственно, оставляя все выгоды службы, родства, удовольствий жизни в изобилии, стремились из России в Сибирь, отдаленную и дикую страну». К чести наших соотечественников прибавить можно, что жадность корысти, побуждая их на отважные предприятия, не ознаменовывалась бесчеловечными поступками, как ненасытная алчность к золоту испанцев в Перу и Мексике. Надежды Дежнёва исполнились, но не так легко и скоро, как он сперва предполагал. В июне месяце 1648 года отправился он в путь, не предвидя, сколько предстояло препятствий, и не помышляя, что весьма долгое время после не будет совершено подобного плавания. Дежнёву и его отважным спутникам исключительно принадлежит честь совершения морского пути из Колымы в Северный Великий океан.
Сожаления достойно, что не все происшествия этого знаменитого предприятия описаны. Дежнёв в донесениях в Якутск мало упоминает о том, что с ним случалось на море, он ни слова не говорит о препятствиях от льдов, которых, вероятно, и не встречал, ибо в другом месте напоминает, что море не всегда бывает от них так свободно. Повествование свое начинает он от Большого Чукотского Носа. Этот мыс, по замечанию Дежнёва, состоит весь из камня, находится между севером и северо-востоком, и поворачивается кругом, к стороне реки Анадыра. На русской, т. е. западной стороне Чукотского Носа, втекает в море речка Становье, близ которой чукчи устроили род башни из китовых костей. Против самого мыса лежат два острова, на которых видели чукчей с прорезанными губами и продетыми в них кусками моржовых зубов. От мыса к реке Анадыру попутным ветром можно достигнуть в трое суток и в такое же время дойти сухим путем; первый мыс от Колымы не Чукотский, а тот, который назван Святым, и для Дежнёва особенного примечания был достоин потому, что коч Анкудинова на том месте разбился, и несколько жителей взято в плен, когда они гребли на своих лодках.
25
Хотя Бурней (Burnay’s. Chronological History of North Fastern Voyages, p. 644) не решается назвать Дежнёва суда кочами, не находя сего наименования в выписке Кокса из подлинных отписей Дежнёва (Coxes Account of Russian Discoveries, p. 378) и выводит слово «коч» от английского Ketсhe – мореходное судно, отличающееся вооружением, однако я думаю, что не отступлю от истины, называя кочами все суда, на коих сибирские наши мореходы в то время ходили вдоль берегов Ледовитого моря, ибо Фишер в Сибирской истории, стр. 373, в замечании говорит: «кочи необходимо должны быть объявленной величины (12 сажен в длину); довольно того, когда они вид судна имеют».
26
Бурней в Chronological History, стр. 63, говорит, что четыре коча разбились на острове к северу от Колымы и что люди с них спаслись. Я не знаю, откуда он взял сие сведение. В Хронологической истории Берха, ч. I, стр. 89, сочинитель, сообщая читателям сказку о бородатых людях, живущих будто бы в Америке, при реке Хеуверене, говорит, что известие сие последовало от того, что четыре коча, бывшие с Дежнёвым, пропали без вести. В «Сибирском Вестнике» за 1821 год сказано, что остров Котельный (против реки Яны) населен такими бородатыми людьми, но ныне известно, что остров сей необитаем, да и весьма невероятно, чтобы упоминаемые четыре коча туда занесло.