Острова Араутан назначены на Шалаурова карте в губе Чаун точно на своих местах, и не видать на ней третьего островка, нарисованного у Кокса близ Шелагского мыса, где в самом деле он вовсе не существует. Относительно усмотренной Шалауровым горы по румбу NOtN, я должен заметить, что в 1822 году находились мы на этой линии в 75-ти итальянских милях от пункта, с которого Шалауров думал видеть землю, но хотя погода и горизонт довольно были ясны, однако мы ничего похожего на землю не заметили, почему полагаю, что ледяная гора ввела Шалаурова в заблуждение.
Отклонение компаса у Баранова Камня показано Шалауровым 11°15' восточное, Биллингсом в 1787 году 17°12' восточное, а мною в 1822 году 12°35' восточное. Течение моря, испытанное им, подтверждает то, что и другими мореплавателями замечено в этом море, где летом воды стремятся от востока на запад.
Путь Шалаурова в 1761 году показывает, что остров Диомида, к востоку от Святого Носа, еще существовал в то время и точно на том месте, где Дмитрий Лаптев в 1739 году его видел. Но при описях, учиненных Геденштромом в 1810 году и лейтенантом Анжу в 1823 году, остров этот не найден, и прежнего существования его не осталось даже и в преданиях промышленников, которые весьма часто в этих местах разъезжают. Лаптев и Шалауров изображают берег от Святого Носа к реке Хроме с изгибами и не такой прямой чертой, как по последней описи он оказался, а остров Диомида положен на обеих картах от Святого Носа в 45-ти милях на NO, 78° по правому компасу и в 18-ти итальянских милях от ближайшего берега. Сравнивая эти карты с картой лейтенанта Анжу, мы с первого взгляда удостоверяемся, что остров Диомида не присоединялся к берегу[66], а, вероятно, смыт или сдвинут от сильного напора льдов; та же причина могла сравнить и низменный берег к востоку от Святого Носа.
Увиденная Шалауровым гористая земля к северу от Святого Носа есть, без сомнения, первый Ляховский гористый остров.
Неудача, испытанная Шалауровым, не лишила его надежды на лучший успех в следующем году; он решился испытать еще раз обход Шелагского мыса, но команда взбунтовалась, разбежалась и привела его к необходимости возвратиться на Лену. Оттуда ездил Шалауров в Москву и, получив помощь от правительства, предпринял вторичное путешествие к Шелагскому мысу в 1764 году, но более уже не возвращался.
Различные были слухи и мнения о жребии, постигшем этого предприимчивого мореплавателя. В 1823 году найдено нами место, куда Шалауров спасся с погибшего во льдах судна; место это находится на матером берегу, в 70-ти итальянских милях от Шелагского мыса. Там, в необитаемой пустыне, кончил Шалауров жизнь, передав потомству имя свое в воспоминание редкого примера предприимчивости и самоотвержения.
Острова, лежащие против рек Яны и Колымы, не могли оставаться долго в сомнительной неизвестности. Найденное якутским купцом Ляховым около 1750 года богатство в недрах земли тундрового полуострова, между реками Хатангой и Анабаром[67], мамонтовые рога подстрекали к новым обретениям. У приморских жителей существовали давние предания об острове против Святого Носа; Шалауров видел горы на нем, и наставало время поверить известия и распространить промышленность.
В 1759 или 1760 году[68] усть-янский якут Этерикан решился на это предприятие, увенчавшееся открытием против Святого Носа острова, сохранившего и поднесь название Этерикан, или Первый Ляховский остров; последнее название дано ему по повелению императрицы Екатерины II в честь Ляхова, ездившего туда и открывшего новые острова.
Купец Ляхов, которому, вероятно, открытие Этерикана было уже известно, находясь в марте месяце 1770 года у Святого Носа, увидел многочисленное стадо оленей, шедших к югу, следы которых простирались от севера через море. Решившись изведать, откуда шли эти звери, Ляхов пустился рано утром в начале апреля на нартах по следу и, проехав около 70-ти верст от мыса прямо на север, прибыл к острову, где остался ночевать. Следующего дня, не оставляя оленьих следов, достиг он на 20-й версте другого острова. След, простираясь еще далее на север, скоро завлек Ляхова в торосы, по которым ему невозможно было пробираться далее, почему возвратился он назад и с трудом выехал на материк.
По получении известий об его поездке правительство представило Ляхову исключительное право промышлять мамонтовую кость и песцов как на этих островах, так и на тех, которые он впредь откроет.
1773-го года Ляхов, сопутствуемый якутским купцом Протодьяконовым, поплыл в лодке с пятью гребцами на первый остров; в проливе морская вода казалась им весьма солена, течение было от востока. Со второго острова увидел Ляхов в ясную погоду еще землю на север и скоро приехал на нее, назвав ее Третьим островом. Берег покрыт был наносным лесом. Земля, гористая, казалась обширной. Путешественники нашли клыки мамонтов и увидели следы зверей. Возвратившись на первый остров, Ляхов выстроил из наносного леса зимовье, где и провел зиму. Здесь нужно заметить еще, что один из его товарищей оставил на Третьем острове котел медный – обстоятельство, доставившее ему название Котельного острова.