в случае, если Россия для исполнения всех своих планов вступит в Сред-нюю
Азию, три ханства не только не поддержат друг друга, но своими раздорами
вложат в руки общего врага наилучшее оружие. Хотя на Хиву и Коканд смотрят
как на непримиримых врагов Бухары, их тем не менее считают очень опасными, и
единственный противник, которого Бухара боится в Средней Азии, - это день
ото дня все более возвышающийся Афганистан.
Едва ли надо упоминать о том, что этот страх достиг своей высшей точки
во время победоносного продвижения Дост Му-хаммед-хана к Оксусу. Эмир
Насрулла хорошо знал, что старый Дост никогда не простит позорной шутки,
которую сыграли с ним, а лучше сказать, с его сыном, (Ferrier. History of
the Afghan, с. 336.) в Бухаре, где тот искал убежища. К тому же утверждали,
что Дост Мухаммед помирился с англичанами и даже стал "нёкери ингилиз"
(английским на-емником), и страх возрос еще из-за того, что в нем видели
орудие мести англичан за кровь Конолли и Стоддарта. Мрачной, вероят-но,
представлялась татарскому тирану картина будущего его страны, унесенная им с
собой в могилу. Не в меньшей степени боялся, вступая на престол, нынешний
эмир, его сын и преемник. Музаффар ад-Дин был как раз в Коканде, когда до
него дошло известие о смерти Дост Мухаммеда. Посыльный получил по-дарок в
1000 тенге, в тот же день был устроен импровизирован-ный праздник, а вечером
эмир для пополнения числа своих легальных жен ввел в дом четвертую супругу,
младшую сестру Худояр-хана. Хотя панический ужас со смертью Дост Мухам-меда
исчез, известное уважение все еще существует, так как в Бухаре прекрасно
знают, что вследствие дружбы с англичанами афганцы уже располагают
несколькими тысячами хорошо обу-ченных солдат.
Сознавая, что нельзя тягаться силами с таким явно более могущественным
врагом, как афганцы, Бухара проводит поли-тику, рассчитанную на то, чтобы
нанести им как можно больше вреда дипломатическим путем. Из-за их союза с
англичанами афганцев ославили по всему Туркестану как отступников от ислама,
и в последние годы даже торговые связи с Кабулом значительно уменьшились.
Как уже однажды упоминалось, теке и салоры состоят на постоянном содержании
Бухары. Во время осады Герата старый Дост был очень удивлен тем, что,
несмотря на подарки, которые он делал туркменам, они все время беспо-коили
его и уводили в плен солдат из его войска. Он забыл, что его настоящим
врагом было бухарское золото, так как симпатии *[299] *туркмен всегда
определяют более крупные суммы. Вот все о внутренней политике Бухары.
Хива очень ослаблена постоянной борьбой, которую ее влас-титель
вынужден вести со своим собственным населением, по-стоянно склонным к
войнам, а именно с йомутами, чоудорами и казахами. Бухара намного
превосходит Хиву численностью населения, и то, что эмиры до сих пор не
смогли завоевать ее, целиком и полностью надо приписать храбрости узбеков. Я
слы-шал, что Алла Кули-хан первым отправил посланника в Бухару и Коканд
(очевидно, по совету Конолли), чтобы заключить оборонительный и
наступательный союз между тремя ханствами против все более усиливающейся
угрозы со стороны России. Бухара не только отвергла это предложение, но даже
склонилась на сторону русских. Коканд заявил о своей готовности, так же как
Шахрисябз и Хиссар, города, находившиеся в состоянии войны с эмиром. Однако
союз остался лишь благим пожеланием, и то, как трудно будет его осуществить,
лучше всего покажет старая арабская пословица, которую жители Средней Азии
ис-пользуют при описании своего собственного характера: "В Руме - благодать,
в Дамаске - доброта, в Багдаде - ученость, а в Тур-кестане - лишь вражда да
злоба".
Коканд страдает тем же недугом, что и Хива, из-за постоян-ных раздоров
с кипчаками, киргизами и казахами. И не при-ходится удивляться, что Коканд,
самое большое из всех ханств по территории и населению, постоянно терпит
поражения от Бухары.
* *
Б. ВНЕШНИЕ СНОШЕНИЯ
Что касается политических связей с иноземными странами, то Средняя Азия
вступила в контакт только с Турцией, Россией, Персией и Китаем.
Константинопольский султан считается халифом. Поскольку в средние века
было принято, что три туркестанских ханства как символ инвеституры^211
получают от багдадского халифа нечто вроде придворного звания, они и поныне
соблюдают этот этикет и при восшествии на престол через чрезвычайного
посланника в Стамбуле просят эти почетные должности. Хивинский хан имеет
звание мундшенка (конюшего)^212 , бухарский эмир - раиса (блюстителя
религии), кокандский хан - шталькнехта^213 . Эти придворные звания все еще
пользуются уважением, и я слышал, что соответствующие лица раз в год по всей
форме исполняют свои функции. Однако этим связи и ограничиваются. Светского
влияния на эти три ханства константинопольские султаны не оказывают. Правда,
народ в Средней Азии связывает с назва-нием "Рум" (как здесь именуют Турцию)
все могущество и блеск древнего Рима, считая эти названия одинаковыми, но
правители, по-видимому, не разделяют иллюзии, они готовы были бы признать
величие султана только в том случае, если бы Порта *[300] *присоединила к
фирманам об инвеституре или разрешениям на молитву несколько сот тысяч
пиастров. В Хиве и Коканде к константинопольским фирманам продолжают
относиться с не-которым уважением. В течение десяти лет Хивинское ханство
представлял в Константинополе Шюкрулла-бай. Кокандское хан-ство во время
правления Малла-хана еще четыре года назад имело своего посланника
(мирза-джана) при дворе султана. Эти посланники по старому обычаю иной раз
годами содержались за счет Турции, что весьма неприятно сказывалось на
бюджете, предназначенном для внешних сношений, но было совершенно необходимо
для сохранения духовного верховенства в Средней Азии.
Османская империя только тогда могла бы оказать светское влияние на эти
отдаленные области Востока, если бы ее про-будили от сонливости восточной
жизни до Петра Великого. Представляя тюркскую династию, дом Османов мог бы
основать из тюркских элементов, с которыми он связан языком, религией и
историей, от побережья Адриатики вплоть до Китая империю более
могущественную, чем та, которую сумел силой и хит-ростью сколотить из
гетерогенных элементов великий Романов. Анатолийцы, азербайджанцы, туркмены,
узбеки, киргизы и та-тары - вот те отдельные части, из которых мог бы
возникнуть великий тюркский колосс, который, конечно, померялся бы силами со
своим северным противником куда лучше, чем се-годняшняя Турция.
С Персией, хотя это ближайший сосед, Хива и Бухара лишь время от
времени обмениваются послами. То обстоятельство, что персы причисляют себя к
шиитской секте, образует преграду между двумя народами-фанатиками, подобно
тому как это было 200 лет назад в Европе с протестантизмом. К религиозным
распрям присоединяется еще исторически сложившаяся вражда между иранской и
туранской расой, поэтому легко можно пред-ставить себе, сколь незначительные
симпатии испытывают по отношению друг к другу эти природные соседи. Персия,