Как курьез следует отметить, что в тексте одного «летучего листка, принятом на заседании местной Комиссии по охране памятников искусства и старины, последняя свое обращение к населению предполагала начать словами, что к своим работам она приступила «с благословения патриарха Тихона».
Если учесть, что в состав Комиссии, кроме названных лиц, входили: бывший граф Ю. А. Олсуфьев, сын видного члена церковного собора и активного деятеля по созданию в Сергиеве контрреволюции С. П. Мансуров, в качестве делопроизводителя работал сын вице-губернатора Заботкин, машинисткой служила Т. В. Розанова (дочь писателя – нововременца), для читателей станет вполне ясна та роль, которую только и могла играть названная Комиссия в делах лавры.
Не говоря уже о брошюре, вся деятельность Комиссии, как и следовало ожидать, направлялась в прошлом к охране религиозного культа в лавре, к защите интересов ее «единственно стильных, пятивековых стражей» – монахов (которые и были в действительности приглашены на службу в комиссию в качестве стражников, причем бывший наместник лавры архимандрит Кронид занял пост «караульного начальника»), к ненарушимости «храмового действа» у костей Сергия, правда, пока без особых достижений «русского высокостильного искусства».
Вся эта деятельность Комиссии требует подробного расследования, как и деятельность других подобных комиссий, организовавшихся всюду.
Из целого ряда городов поступают сведения, что в комиссии эти успешно проникают большею частью служители культа, профессора и преподаватели бывших духовно-учебных заведений. Добиваясь иногда в комиссии ответственных постов, названные лица свою главную задачу полагают в том, чтобы «охранить» от ликвидации весь старый церковный аппарат, домовые храмы и даже целые монастыри под предлогом их «несомненной» исторической, археологической или же просто бытовой (!) ценности».
Троицкий собор. Фотография 1-й половины XX века
Можно предположить, что вслед поступило распоряжение о приостановке работы по изданию. Сохранились свидетельства, что в течение нескольких лет часть тиража хранилась в помещении бывшей лаврской библиотеки[5].
На заседании 1-го января 1922 года, когда было объявлено, что Комиссия передается в ведение Церковной секции и обращена в монастырский музей, В. Д. Дервиз (директор музея) предложил заменить титульный лист путеводителя по лавре и осуществить выпуск издания. 12-го июля 1922 года сотрудник музея А. Н. Свирин предлагает обратиться в Сергиевский исполком с просьбой о выдаче тиража, хранящегося в лаврской библиотеке, что так и не осуществилось[6]. Предполагавшийся к выпуску тираж в 2000 экземпляров, частично напечатанный, но еще не сброшюрованный, вероятно, был уничтожен. Единичные сохранившиеся экземпляры имеются в фонде Российской государственной библиотеки, в московском Мемориальном музее-квартире о. Павла Флоренского и нескольких частных собраниях и являются библиографической редкостью.
Сборник, с которого осуществлен набор настоящего издания, представляет собой брошюру размером 22 × 14 см, объемом в 155 страниц. Последующие издания Комиссии и Музея были оформлены так же. Напечатан он был без иллюстраций, на очень тонкой желтоватой бумаге, из-за чего текст лицевой и оборотной сторон просвечивает на нескольких листах. Несмотря на скудость полиграфических средств и достаточную давность издания, содержание статей продолжает и ныне вызывать исключительный интерес. Посвященные русской истории и истории русского религиозного самосознания, высокохудожественным творениям и реликвиям древности, они были созданы блестящей плеядой специалистов, сохранявших преемственность культуры. В то же время статьи сборника, написанные живым и образным языком, доступные различным по уровню подготовленности читателям, являются лучшим примером музейного просветительства. Одновременно с подготовкой сборника к изданию был выполнен перевод текстов на английский и французский языки.
Из всех статей наибольшую известность получил открывающий сборник текст о. Павла Флоренского «Троице-Сергиева лавра и Россия», где он говорит о значимости монастыря как духовной сердцевины русского народа.[7] Другие статьи до сих пор оставались мало или совершенно неизвестными, хотя взгляды, высказанные авторами того времени, во многом предупредили искания и решения современных исследователей церковного искусства[8].
5
Со слов Н. А. Маясовой, работавшей в Загорском музее заместителем директора по научной деятельности, даже в послевоенные годы вплоть до 1960-х годов разрозненные экземпляры несброшюрованного сборника валялись на чердаке Трапезной.
7
О создании этой статьи подробнее см.:
8
Кроме сборника, на основе изученных материалов некоторыми членами Комиссии были опубликованы отдельные исследования и программы работы, положившие основу музейного дела (см. Приложение).