А потом она встала, крича стражам связать тех двоих, напавших на меня, и легко подняла меня.
- Ты можешь остаться со мной навеки, если хочешь.
Я не могла ответить от эмоций, я обвила руками ее шею. Я радовалась нашей свободе.
Мужчин, напавших на меня, увели в поместье, и я понимала, что меня могут возненавидеть. Многие уже могли винить меня, как короля Ферхара, за свои ужасные жизни в Кулгуинне.
Нива ослабила хватку на моей талии, смеясь, и сказала, что лучше нам уйти в ее дом, а не стоять на солнце.
- Ты можешь ехать? – спросила она, помогая мне забраться в ее седло, а потом ловко запрыгивая за мной.
- Могу. Еще как могу, - я улыбнулась, прижимаясь к ее теплу.
Я была рада и не думала о боли ног, мы ехали глубже в поселение, люди останавливались, бросали дела и удивленно смотрели на меня.
Они смотрели, а я жалела, что у меня нет плаща с капюшоном, чтобы скрыть лицо. Я прижалась к Ниве, скрывала лицо за волосами.
Я не рисковала смотреть им в глаза, не желая видеть, рады они или ненавидят меня.
- Тебе не нужно бояться. Ты больше не будешь бояться, - сказала Нива и властно обвила рукой мою талию, поцеловала меня в щеку.
Мы проехали по поселению на расчищенном месте на краю леса. Мы остановились у маленького каменного домика между рекой и краем поселения.
Нива отпустила стражей, которые ехали с нами, помогла мне спуститься с лошади. Мои ноги дрожали, и я завопила, но не протестовала, когда она подняла меня на руки и внесла внутрь. Заперла за собой деревянную дверь.
- Это не замок в Кулгуинне, но это дом, - Нива почти стыдилась скромного дома с кривыми стенами и низким потолком.
- Мне нравится, - я улыбнулась, а потом, к моему смущению, выпалила. – Ты прекрасна.
Она была прекрасна. Ее волосы были диким сочетанием свободных прядей и косичек, и волосы не попадали ей на лицо. Ее кожа загорела, веснушек стало больше, ведь она свободно ходила под солнцем и наслаждалась летом.
Она хорошо питалась, ведь ее фигура стала полнее, и даже через одежду я видела, что ее руки были мускулистее.
- Ты тоже прекрасна. Но такая уставшая, - она улыбнулась и помогла мне разуться и снять накидку. – Тебе нужно отдохнуть, а потом я покажу тебе свою татуировку.
Я позволила ей опустить меня на гору одеял на соломенном матрасе, где она спала. Я принесла наше лоскутное одеяло, но это могло подождать. У нас было время все догнать.
Когда мы оказались в объятиях друг друга, я поняла, что она сказала.
- Татуировку?!
Она рассмеялась и сжала меня крепче, когда я вяло попыталась двигаться. Она удержала меня и нежно поцеловала в шею.
Несмотря на мое любопытство из-за ее татуировки, я не спешила никуда в объятиях возлюбленной. Впервые после того, как король Ферхар разделил нас, и судьба королевств упала на наши плечи, я была счастлива.
Я переплела пальцы с ее, прижалась к ней. Я знала, что мы обе были свободны.
Глава 46
Морвен
- Прощай, Глен, - я обняла его и отпустила.
- Ты помнишь, что мой дом через дорогу от твоего? – спросил он.
- Молчи, я буду скучать по тому, что ты всегда рядом, - призналась я, ткнув его.
- Я тоже, но пока что сон и домашняя еда важнее, - сообщил Глен и побежал к каменному дому своей семьи.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоить нервы, и пошла домой. Когда мы вернулись в Тирвуд, Финниан переправил нас через озеро. В этот раз он проследил, чтобы никто не выпал за борт.
Мы не задерживались в деревнях у озера, Финниан сказал, что приближался фестиваль Конца лета, а мы не хотели пропустить праздник. Мы переночевали у Эйтриг и Хемиша, а Финниан пообещал прийти в нашу деревню.
Чем ближе я был к дому, тем больше нервничала. Все время в пути я хотела быть дома, скучала по семье. Теперь я тревожилась о том, что увижу.
Все могло случиться.
- Морвен! – я услышала крик и увидела, как Малкольм и Мунро бегут по полю ко мне, и волнение рассеялось.
Мунро добежал первым и обнял меня, закружил. А потом добежал Малкольм и сдавил нас.
Я забыла о боли от пути. Забыла об усталости. Ничто не имело значения, пока я была с братьями.
Когда мы разделились и пошли к дому, меня снова обняли, теперь это была мама, не скрывающая всхлипы.
- Моя кроха дома, - вопила она, Мунро громко жаловался, что он был младшим, так что он был крохой.
- С возвращением, малышка, - прошептал папа, целуя меня в лоб, когда мама отпустила меня.
К общей радости, мы с Гленом успели вернуться к фестивалю. Через два дня я нарезала с мамой овощи, как на Конец зимы. Казалось, то было в другой жизни.
Ночью, когда я вернулась, мама загнала меня в горячую ванну, чтобы смыть грязь дороги, а потом накормила меня и укутала в одеяло в кровати.
Я уснула, как только она подоткнула одеяло под меня, уставшая от спешного пути домой.
Вернувшись к жизни, я ощущала себя так же, как раньше. Я все еще задыхалась, когда бежала или быстро шла. Глен сказал, что я выглядела немного младше, и мы подумали, что Дарак не вернул мне жизнь, а дал новую. Тогда у меня было еще не меньше восемнадцати лет для жизни и любви.
Я не очень переживала о смерти. Мы старались спасти мне жизнь, и мы теперь знали, что подменышей больше не будет.
Мне этого хватало.
- Расскажи мне о юном рыбаке, - сказала мама с улыбкой, и я застонала и покраснела.
На следующий день семья начала требовать, чтобы я рассказала им о пути.
Мы с Гленом весь путь домой обсуждали, сколько раскрыть им, и решили рассказать правду. Наша история была полна печали и страха, но были и восторг с открытиями.
Как и ожидалось, мама заплакала, услышав о чарах и плену в Норброке, но папа напомнил ей, что я вернулась домой, и она взбодрилась.
Никто не мог забыть о Финниане. Я краснела, рассказывая о нем, и выдала свои чувства.
И вся семья теперь подкалывала меня насчет него. Я смущалась, но в тайне радовалась. Я ждала визит Финниана в деревню и была рада, что семья тоже хочет его встретить.
- Скоро вы его увидите, - сказала я, и она отошла с улыбкой.
Тем днем вся деревня собралась на вершине самого высокого холма, где проходили гонки и танцы, музыканты играли на барабанах.
Множество людей спрашивало о нашем пути, и Глен заговорил перед толпой о наших приключениях в Кулгуинне и Норброке.
Мы были не в замке, как в Конце зимы, а вынесли стулья на улицу, когда уже темнело. На небе смешались пылающие розовые и оранжевые цвета, солнце скрывалось за горизонтом.
Моросило, значит, Другие видели наш праздник и костры и обещали урожай.
Я укуталась в клетчатое покрывало и сидела с папой, смотрела на Мунро и Рону, ставших парой, круживших под музыку.
- Хотелось бы тебе встретить ее? – вдруг спросила я.
- Кого? – спросил папа с улыбкой, не прекращая раздавать чернику близнецам.
Они убегали танцевать, а потом возвращались за добавкой, их ручки были в соке.
- Свою дочь.
- Моя дочь сидит рядом со мной и зря переживает, - он улыбнулся, и я закатила глаза.
- Она – правительница нового независимого королевства людей, - напомнила я.
- И все. Имя, незнакомка, но не кроха, рост которой я видел своими глазами. Не знаю, что сказала фея, что ты так сомневаешься в этом, но я буду каждый день говорить тебе, что мы, твоя семья, любим тебя.
И тревога, которую я принесла с юга, начала рассеиваться.
Я не сразу смогу забыть слова Дарака, но я знала, что это пройдет с помощью семьи и Глена.
Это была моя семья и моя деревня. Я сидела там, и сердце билось в такт с барабанами. Дождик холодил лицо. Я поклялась в тот миг, что никто не заставит меня сомневаться в этом.