– У меня есть на то причины, – холодно ответил он. – Последние месяцы ты постоянно меня предаешь. Тебе еще повезло, что я тебя не уволил. Пока.
Это «пока» предназначалось для того, чтобы ее запугать, дать ей почувствовать, что он в любой момент может это сделать. И ведь действительно может. Однако страха Мэдди не испытывала. Джеку трудно противостоять. И последствия этого противостояния могут быть тяжелыми. И все же она теперь не может жить иначе. То, что она обрела Лиззи, изменило всю ее жизнь, так же как и знакомство с Биллом. Она и сама теперь изменилась. Словно вместе с дочерью заново обрела самое себя. И Джеку это явно не нравится.
В эту ночь он и словом с ней не обмолвился. А наутро был холоден как лед.
Все последующие дни он вел себя с ней грубее обычного. Брань и попреки перемежались ледяной холодностью. Но теперь это ее уже не задевало, как раньше. Она находила утешение в разговорах с Биллом. А однажды вечером, когда Джек куда-то уехал, она снова пообедала у него дома. На этот раз Билл приготовил для нее стейк: зная, что она по-прежнему слишком много работает, решил угостить ее чем-нибудь питательным. Однако самую большую радость ей доставила его нежная забота, исходившая от него теплота.
Они немного поговорили о президенте. Он провел в госпитале уже две недели, и вскоре врачи обещали отпустить его домой. Мэдди и еще некоторым известным журналистам позволили взять у него короткое интервью. Президент выглядел страшно исхудавшим, однако держался бодро и поблагодарил всех журналистов за преданность. Мэдди взяла интервью и у Филлис, как всегда благожелательной и сердечной.
Да, это были удивительные две недели. Мэдди вправе могла гордиться своими репортажами из госпиталя, пусть Джек ею и недоволен. Неожиданностью оказалось то, что она завоевала неподдельное уважение Элиотта Нобла. Он теперь считал ее выдающимся репортером.
Билл смотрел на нее с улыбкой, полной нежности и восхищения.
– И как же вы намерены развлекать публику дальше? В президента стреляют не каждый день. А после этого все остальное неизбежно покажется зрителям пресным.
– Что-нибудь придумаю. Но сначала мне надо найти квартиру для Лиззи. У меня есть еще месяц для этого.
– Может быть, я смогу заняться поисками вместе с вами.
Теперь, закончив книгу, Билл стал намного свободнее и подумывал о том, чтобы снова заняться преподаванием. Он уже получил предложения из Гарварда и Йеля. Мэдди радовалась за него и в то же время заранее печалилась о том, что, если ему придется уехать из Вашингтона, она лишится единственного друга. Правда, Билл ее заверил, что это произойдет не раньше будущего сентября.
– Может быть, в этом году попробую написать еще одну книгу. На этот раз художественную.
Мэдди искренне радовалась за Билла. В то же время ее все больше грызло сознание, что она никак не может решить собственные проблемы, ничего не делает, чтобы исправить свою жизнь. Она все больше убеждалась в том, что Джек настоящий тиран, но не предпринимала никаких решительных шагов. Билл ее не торопил. Доктор Флауэрс утверждала, что Мэдди должна созреть для открытого противостояния мужу. А на это могут потребоваться годы. Билл уже почти смирился с этим, хотя и не переставал за нее тревожиться. По крайней мере, две недели после покушения на президента она провела в госпитале, вдали от Джека. Постоянно занятая, она даже не отвечала на его вечные попреки по телефону. Однако в душе она страдала, и Билл чувствовал ее настроение, когда разговаривал с ней. Всегда и во всем Джек винил только ее.
– А что вы собираетесь делать на День благодарения?
– Обычно мы тихо проводим этот праздник в Виргинии. Ни у меня, ни у Джека нет родных. Иногда мы навещаем соседей. А вы что будете делать?
– Мы каждый год ездим в Вермонт.
Мэдди знала, что в этом году Биллу придется тяжелее, чем раньше. Это его первый День благодарения без жены. По их разговорам она чувствовала, что он этого страшится.
– Мне бы очень хотелось пригласить к себе Лиззи, но не могу. Она собирается провести этот праздник со своими любимыми приемными родителями. Кажется, ее это устраивает.