– Штаб "Торговцев" находится под домом Вейнов… – просипел задыхаясь Френсис. Чтож, торговый дом Вейнов – не сказать чтобы я сильно удивился. – Там очень глубокое подземелье… Очень… Пауль, мой брат… живет там… Вы очень похожи на отца, Ваше Величество…
– А я знаю. – сказал я и ткнул кинжалом ему в сонную артерию, – Но я гораздо добрее, согласись?
Что мне пробулькал на прощанье Френсис я уже не расслышал. Взвалив мешок на плечо, я побежал в сторону тайного прохода, который уже скоро станет совсем даже не таким уж и тайным… Ну, или, если гвардейцы прошляпят полуоткрытую дверь во рву – станет воровским лазом, в честности жителей Пламенеющего я не сомневался ни секунды. С отцом мне говорить почему то не хотелось, так что, я выбрался изо рва и направился прямиком к гостинице, прикупив по дороге бумагу и походную чернильницу. Кивнув парню за стойкой, я позволил мешку упав раскрыться и продемонстрировать, что он битком набит именно книгами, чем порядком парня успокоил. Купив у него пару кувшинов вина и попросив в ближайшее время не беспокоить, я поднялся к себе. К счастью новых "гостей" за время моего отсутствия не прибавилось…
– Шпионы проверили указанный дом, там действительно есть три или больше подземных этажей. – голос воина был глухим и… звенящим? – Так же, на подземных этажах, находятся люди с кольцами "Торговцев жизнью", а в одной из комнат третьего, подземного этажа, сидит грустный человек, которого называют Пауль и Мастер.
– Соболезную его утрате… – рассеянно сказал я, начеркав пару строк на бумаге и сунув её ближайшему из торговцев в рот, – Все, что я хотел, я сделал. Можем возвращаться в кристальную башню.
Кивнув, воин подхватил мой мешок с книгами и выбрался в окно, а я, закрыв дверь, полез следом. Мда… Кажется все, что касается лазанья и карабканья, досталось мне от папы – потомственного жителя равнин. Тем не менее, не без ран и синяков, мы добрались до стен города. Воин спрыгнул прямо со стены вниз, а я, посмотрев во тьму под стенами, предпочел расстаться с девятью золотыми и выйти через ворота. Цены в столице росли как на дрожжах… Поездка мне откровенно не понравилась и возвращаться в такое негостеприимное место мне больше не хотелось! "Не знаю как им всем теперь будет жить без меня, но раньше надо было думать!" – мысленно ворчал я, потирая многочисленные синяки и раны.
"А что не так? – удивился Мартин, – Убийства, пытки, грабеж со взломом – отлично провели время! Я бы, конечно, сделал все лучше, но и ты… ммм. все время забываю слово… неплох! Но и ты был неплох. – расщедрился на похвалу Мартин, – В следующий раз займемся изнасилованиями и подожжем что-нибудь, лучше храм. Надо только выбрать бога с умом, не хотелось бы молнию схлопотать… Кто у нас там бог Добра или Целительства – они, как правило, безответные."
"– Может Моалу?" – спросил я.
"Дурак что ли, совсем? – почему то шепотом, отзвался Мартин и у меня возникло стойкое ощущение, что он огляделся вокруг, – Забудь это имя!"
"– А кто она? Я слышал это имя от Азаг-Логара."
"Богиня Справедливости, супруга Волиана. – спустя минуту раздумий ответил Мартин.
"– Но у него нет супруги." – удивился я.
"Он бы хотел так думать, но есть. По-крайней мере, согласно легендам вашего мира… Просто у неё с кукушечкой не все впорядке, даже по меркам демонов. В её храмах даже до Войны людей жгли, а уж что они творили во время и сразу после Войны – даже у меня мороз по коже. Представь себе, идет отряд, в тысячу так человек, необязательно даже военный, пусть будут переселенцы. Перед ними появляется десяток жрецов и со словами: "Последние дни настали, помолитесь… ммм той-о-ком я не хочу говорить! Надо восстановить Справедливость и мы спасемся!" – парализуют всю толпу и начинают жечь по одному тех, на кого их жезлы укажут, как на совершивших "нечто несправедливое". И ладно бы силу собирали – тут я бы еще понял их – нет, просто жгли и все! Как правило выживало человека два, потому что людишки, за жизнь успевают что-нибудь такое, да сделать "несправедливое". А уж что они с демонами творили… В общем, тогда возникло правило – увидел её жреца – убей его, пока он не увидел тебя. Примерно за первое тысячелетие после войны – их всех повывели, а саму богиню постарались забыть. Да и она сама – какое то время, после Войны, являлась на молитвы своих жрецов-мясников, а потом перестала. Наверное, свои же её, там у себя, в божественный дурдом заперли… – ворчливо закончил Мартин."