Сергей. Я их духу и учу. Вы приезжайте и посмотрите. Они ко мне приходят совсем сырые. Я им сразу говорю, что Боб и Цой - это дерьмо, а Шевчук - это хорошо. Они мне верят, и я им верю. Я хочу подготовить их к моменту, когда в них родится рок, чтобы они уже умели хорошо играть.
РД. Гена, а у тебя какое отношение к нынешним молодым?
Гена. Был в жюри последнего фестиваля молодых. Так вот, стали мы подводить итоги, стали вспоминать группы: БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД - это где басист с фингалом! ТОКИО - это где солист в оркестровую яму падает! Помню!… О музыке вообще речи не шло. Боб - другое дело, тут Сережа не прав. Затащили меня как-то в «Октябрьский». Ну, думаю, куда я попал? Место какое-то мажорское, оркестр на сцене, что тут можно сделать? А после концерта у меня были руки мокрые, так я переживал. Вышел с колоссальным подъемом. Есть в Борисе одухотворенность…
РД. Сережа, а на сцену не тянет?
Сергей. Мне и так хорошо. Я являюсь председателем комиссии Дзержинского райисполкома по делам эстрадной музыки. У меня есть медаль Всесоюзного фестиваля народного творчества - мои ребята там второе место заняли. У меня сборник нот выходит в Москве. В этом году мне червонец прибавят… Я председатель методобъединения. Мы прослушивали этот БРИГАДНЫЙ ПОДРЯД, КЛУБ НЧ/ВЧ. Это такое дерьмо, что я бы весь этот клуб срыл бульдозером и этим же бульдозером их задавил.
Гена. Серега - экстремист. Все дерьмо у него. А предложи что-нибудь сам? Нет, у него не пишется…
Сергей. У меня стресс. Ты подожди. Он может десять лет продолжаться, потом я к тебе приду все равно.
РД. Ну и напоследок: ваше отношение к социальному року?
Гена. Мы недавно ездили в Симферополь, нас приглашали на празднование семидесятилетия ВЛКСМ. Перед поездкой нам по телефону говорят: «Только ребята, давайте что-нибудь остренькое, социальное». И это говорят комсомольцы, которые всю жизнь нас душили! Это «Остренькое» меня лично сейчас раздражает. Выходит на сцену трибун, борец, ему верят, зал сканирует слова, а после концерта с ним расплачиваются и он говорит: «Тыщу мало, ребята, надо бы две…» У меня такие ассоциации возникают: выступил Владимир Ильич с броневика, спустился вниз, а к нему походит мужик и отсчитывает купюры: «Как это уматно вы, Владимир Ильич, сегодня выступили! Так остренько! Вчера, правда, похуже было, а сегодня очень кайфово. Получите, пожалуйста!…» Мы не за бабки играли. Это была наша жизнь. А сейчас это продукт продажи.
Глава IX. Встречи и знакомства
В начале своего путешествия, да и позже, РД придавал значение личным контактам более, чем знакомству с творчеством или через прессу. Он руководствовался старым правилом: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Другими словами, ему важно было понять что за люди рок-музыканты, ибо в обывательском сознании тех лет, в том числе и в сознании РД, уже сложился некий стереотип рокера. Стереотип этот включал почли сплошь отрицательные черты. Рокером принято было считать молодого человека экстравагантного вида, с неумеренными и беспочвенными претензиями на самовыражение, не слишком воспитанного и достаточно циничного. Обыватель приписывал среднему рокеру низкопоклонство перед массовой буржуазной культурой, забвение национальных традиций и тотальный нигилизм. Не говоря о вызывающем поведении в быту, алкоголизме и наркомании.
Именно такой образ отечественного рок-музыканта культивировался в средствах массовой информации. Естественно, он не вызывал большой симпатии.
Сам РД по натуре и воспитанию был человеком массы. Ему казалось неудобным выделяться среди окружающих поведением или одеждой. Присущая РД небрежность и даже неряшливость внешнего вида объяснялась отнюдь не желанием выделиться, а полным небрежением ко всему внешнему. Будучи человеком массы. Он тем не менее ненавидел толпу и в любом массовом скоплении старался занять место с краю. Однако его внимание всегда привлекали люди, склонные к противопоставлению себя окружающим.
Единственная область, в которой РД считал абсолютно необходимым выделяться, была область творчества.
Жора Ордановский, лидер РОССИЯН, привлек к себе внимание еще своим интервью в «Рокси». В частности, запомнился такой фрагмент:
– Жора, имеешь ли ты доход от музыки?
– Денег нет. Я бы давно поменял гитару на другую. Когда у меня появились как-то полторы штуки, я из сразу отдал на аппаратуру.
- За какую сумму ты мог бы подстричь свои волосы?
– Я соглашусь на это за сумму, которая дала бы нам возможность улучшить аппаратуру. А волосы растут у меня с феноменальной быстротой.
- Влияет ли длина волос на процесс мышления?
– Безусловно. Ты ставишь себя в исключительную ситуацию, то есть сознательно или бессознательно противопоставляешь себя окружающей среде - ежедневно, ежечасно, на улице, в трамвае. Это само по себе предполагает психологическую самозащиту, которая и влияет на процесс мышления… Последний раз я был в парикмахерской 1 июня 1970 года.
Помнится, РД тогда жутко захотелось взглянуть на человека. Который не стригся двенадцать лет. К счастью, не это оказалось главной достопримечательностью Ордановского.
Конечно, рок-клубовская тусовка мгновенно узнала Жору в описании РД, когда статья «Джинн из бутылки» появилась в журнале, хотя ни фамилии, ни названия группы приведено не было. Большь всего почему-то спрашивали, чего же «элементарного» недоставало в доме Жоры, на что РД грубовато отшучивался: «Закуски…» Но та первая встреча не была единственной, не однажды РД наведывался в коммунальную квартиру на Литейном, где обитал тогда Ордановский. Потом ему приходилось бывать в других «коммуналках» - у Гребенщикова, у Майка, в Сережи Данилова, и он даже написал в какой-то статье, что «ленинградский рок - дитя коммунальных квартир». Фразу благополучно вычеркнули.
Жора Ордановский притягивал удивительной детскостью, незащищенностью и открытостью. РД повезло, а может быть, он интуитивно потянулся к человеку доброжелательному, потому как позже ему приходилось встречать среди рокеров и более сдержанных, и более колючих людей. Ордановский был идеален для первого знакомства - он не корчил из себя непризнанного гения и подпольную звезду рок-н-ролла, он был открыт миру, в общем-то враждебному, не стебался почем зря, короче говоря, оказался хорошим парнем и интересным собеседником, несмотря на то что его общекультурных багаж, если можно так выразиться, был не слишком значителен.
Обстановка в доме Ордановского, особенно когда приходил кто-нибудь из РОССИЯН и засиживались допоздна, живо напоминала РД молодые поэтические тусовки начала шестидесятых - споры, мечты о будущности, неприятие официальщины, бедность. В своей среде РД уже давненько это не имел, поэтому вновь ощутил себя молодым, и лишь зеркало время от времени напоминало ему о паспортном возрасте.
Ордановский и его друзья оказались нормальными людьми - не шизофрениками и себялюбцами, не хулиганами, не наркоманами. Это нехитрое открытие, казалось бы, даже оскорбительное для рок-музыкантов, было главным в ту пору. Почему, собственно, они должны были быть шизофрениками? Но слишком силен был отрицательный стереотип, культивируемый внешним миром.
Отсюда следовал простой вывод. Если эти молодые люди нормальны, если они так похожи внутренне на молодых людей начала шестидесятых, к которым принадлежал РД, то ненормальным следовало считать внешний мир. Это он своей алогичностью и жестокостью пытался деформировать души, а молодые музыканты отталкивались от него любыми способами - от длины волос до песен.