Если б авторы фильма задались таким вопросом, песни перестали бы быть простым знаком, но — увы! Фильм Сергея Соловьева «Асса» привлекает рок-культуру уже в качестве способа жизни молодого поколения. Конечно, и тут «фенечек» навалом, но не они определяют интерес к молодым героям. И режиссеру и зрителям интересно знать, как они живут, — не тусуются, а именно живут. И хотя сюжетно перенасыщенная история-детектив с историческими экскурсами мало пригодна для исследования жизни молодого поколения, она уже дает ту самую пищу для ума. Хочется найти типологические признаки поколения в поведении мальчика Бананана, в его странных поступках и странных песнях.
Но уже фильм «Игла» режиссера Рашида Нугманова делает попытку рассказать не о способе, но о принципе жизни молодых. Экзотических знаков почти не видно — в самом деле, не считать же знаками поколения черные очки Цоя или ампулы с наркотиками? — сам способ жизни неясен, да он и не интересует авторов. Но вот принцип торжествует, он и в загадочно-отстраненном, внешне бесстрастном поведении героя, которого играет Виктор Цой, и в песнях того же Виктора Цоя, которые здесь не иллюстрируют, а продолжают изобразительный ряд фильма.
Итак, от жизненного знака — к жизненному принципу. Именно этот естественный путь проходит сейчас наш кинематограф, вознамерившийся всерьез рассказать нам о жизни молодых.
И на этом фоне — довольно много конъюнктурных поделок, привлекающих рок-культуру даже не в качестве знака, а лишь как модную тему для разговора, вроде «Трагедии в стиле рок» Саввы Кулиша.
«Они съедят твою плоть, как хлеб, и выпьют кровь, как вино. И, взяв три рубля на такси, они отправятся к новым победам…» — не это ли имел в виду БГ?
И все же — «вода продолжает течь под мостом Мирабо». Не так ли?
Ваш РД.
Глава 10
«Папик»
В фильме Сергея Соловьева «Асса» главного представителя мира «взрослых», с которым сталкивается мальчик Бананан, играл Станислав Говорухин. Этот несколько пошловатый, но не лишенный обаяния мафиози, по замыслу режиссера, олицетворял собою уходящее время застоя с его двойной бухгалтерией нравственности, любовью к спорту и интеллектуальным упражнениям вроде книги «Грань веков» Натана Эйдельмана, покровительством молодым девицам и неиссякаемой уверенностью в своих силах. Молодые называли его «папиком» — это такой же устоявшийся термин, как и «мочалка» из знаменитого блюза БГ. «Папик» на экране производил странное впечатление: при всей своей уверенности, деньгах и связях он был одинок и душевно неустроен. Его холодный гостиничный быт вкупе с деловыми прогулками на фоне зимней Ялты рождали в душе ощущение досады, обиды на время, опустошившее этого незаурядного человека. «Папик» нуждался в сострадании не меньше, чем Бананан — в поддержке.
При других обстоятельствах, не разделенные любовным соперничеством, они могли бы помочь друг другу. У одного был опыт, деловая хватка, пробивная энергия, другой же обладал фантазией, незащищенной душой и жаждой творчества.
Короче говоря, при иных условиях «папик» мог бы стать прекрасным менеджером группы мальчика Бананана.
Примерно об этом думал РД, просматривая фильм Соловьева и с неудовлетворением подмечая в «папике» карикатурное сходство с собой.
В другом, литературном измерении РД и сам был достаточно хрупким растением, нуждавшимся в помощи импресарио. Ему нравилось придумывать сюжеты и воплощать их на бумаге, все же остальное, сопутствующее профессии литератора, было, как говорится, «в лом». Он ненавидел ходить по издательствам и журналам, каждый раз испытывая униженное состояние просителя. Ему было лень рассылать свои произведения, вступать в деловую переписку, отстаивать авторские права и просто достоинство, когда что-то вымарывалось, сокращалось, переносилось из плана в план. Защищать свое творчество — непосильная мука, ибо уверенностью в собственной гениальности обладают лишь графоманы: всякий нормальный литератор склонен сомневаться в своих творениях. А сколько времени можно было бы спасти, если бы деловыми вопросами занимался литературный агент!