РД. И кто тогда был образцом, кумиром, предметом любви?
Борзыкин. Естественно, АКВАРИУМ. Чуть меньше — СТРАННЫЕ ИГРЫ. Я припоминаю какие-то сумасшедшие ночи сидения вокруг магнитофона, обсуждения текстов — кто, что и зачем хотел сказать, и получилось ли у него это. В какой-то момент мы почувствовали, что это все можно сделать самим.
РД. С Бобом ты тогда еще не был знаком?
Борзыкин. Знаком официально не был. Несколько раз я подходил к нему, были мелкие разговоры типа: что ты хотел этим сказать? Был период, когда репетировали на одной точке — на улице Марата. Конечно, Боб меня интересовал.
РД. Пожалуйста, подробней о взаимоотношении с музыкой АКВАРИУМА. Это интересная для меня тема.
Борзыкин. Почитание с ослабевающей силой длилось еще год. Без такого пережевывания, конечно, но следили. Основной вопрос для нас был такой: насколько АКВАРИУМ искренен в своих песнях, насколько он хотел сказать то, что сказал, и насколько БГ в жизни соответствует этому. И вообще, хотел ли он что-то сказать? В процессе личного общения и общения с людьми, которые его близко знали, внедрения в рок-клуб возникало другое отношение к АКВАРИУМУ. На каком-то этапе было даже серьезное раздражение по поводу АКВАРИУМА как некоего тормоза внутриклубовских отношений и тормоза рок-музыки вообще, потому что существовал определенный китч вокруг этого дела, хотя группа действительно яркая…
РД. Ну, я помню эти разборки после Четвертого фестиваля — инициативная группа, общее собрание рок-клуба, на котором даже я выступал. Тогда ты попал в Совет рок-клуба, и резко критиковал его деятельность, а я сказал что-то в таком роде, что, мол, талантливые люди обычно не занимаются политикой. И ты обиделся… Значит, на каком-то этапе ты перестал верить Бобу?
Борзыкин. Да, просто перестал верить.
РД. То есть ты в ту пору считал, что между тем, что поется в песнях, и тем, что есть в жизни автора, должно быть совпадение?
Борзыкин. Ну, не совпадение, а хотя бы соответствие. Иначе не надо заниматься мессианством.
РД. Сейчас ты тоже так считаешь?
Борзыкин. В общем, да.
РД. То есть способ жизни художника…
Борзыкин. …должен максимально приближаться к тому, что он проповедует. Тем более, если ты говоришь о каких-то высоких, духовных вещах… Правильно говорят; не сотвори себе кумира. Мой кумир был вытащен из магнитофонных лент, а когда поближе познакомились, было такое ощущение, что не просто человек не дотягивает, а специально врет, потому что это ему удобно, это популярно. Он знает, на что падок русский народ, что народу именно сейчас нужен этот духовный заряд, поэтому Боб и будет на этой волне… Такое у меня было ощущение.
РД. Ты и теперь так относишься к БГ?
Борзыкин. Такого категорического отношения теперь нет. Просто стало меньше интересовать, что будет дальше делать АКВАРИУМ. Меня это всегда как-то задевало, а последние три года — нет. Но даже тогда, когда я постоянно делал в БГ какие-то неприятные для себя открытия, я не мог не признать, что есть у него достаточно много талантливых песен. Почти половина. Я это и сейчас признаю.
РД. Мне знакома эта обида на БГ. Я и письма такие видел: «Мы Вам так верили, а Вы…» Но давай попробуем перенести эту ситуацию на тебя. Как известно, ТЕЛЕВИЗОР — самая крутая, пожалуй, в смысле социального протеста группа, самая революционная. Но ведь Михаил Борзыкин революционером в общепринятом смысле не является, бомбы не бросает, в тюрьме не сидит, а, наоборот, поет свои песни при полном стечении публики на стадионах…
Борзыкин. Бомбы и песни — это разные вещи. В моих песнях бомбы не фигурируют.
РД. Но нимб святого и песни о Боге — это тоже разные вещи.
Борзыкин. У Гребенщикова — другое дело. У него в песнях есть прямое обожествление собственной персоны. Мне кажется, что я больше соответствую тому, о чем я пою. Если, конечно, воспринимать меня правильно, если внимательно смотреть в текст. Там нигде нет: пойдемте за мной! мы вместе! — этого нет нигде. Там вообще слово «мы» встречается достаточно редко.