АУКЦИОН, конечно, надо видеть. Запись не передает и половины впечатления. Обладая двумя солистами — один с прекрасным голосом, а другой с фантастической пластикой, — АУКЦИОН разыграл представление «Вернись в Сорренто», полное искрящегося гротеска, иронии, молодой энергии и напора. Зал был повергнут ниц и выжат, как тряпка. (Именно после АУКЦИОНА, на «вытряхнутом» зале, выступал Цой.) Я думаю, у этой группы — большое будущее. Они чем-то напомнили мне СТРАННЫЕ ИГРЫ первого состава, хотелось бы, чтобы им повезло больше. Ну и конечно, АКВАРИУМ! Такого эмоционального подъема я не испытывал давно, такого бушующего зала не видел никогда (через несколько месяцев, при открытии сезона в рок-клубе, картина повторилась). Звание лауреатов показалось слишком мелким для такого триумфа, и жюри присудило АКВАРИУМУ «Гран-при».
Трудно писать о том, что любишь. Вы заметили, Андрей?
Рок-дилетант.
Александр Старцев — рок-дилетанту
Здравствуйте, рок-дилетант!
Вы просили изложить свои впечатления о московском отчетном концерте рок-лаборатории, прошедшем 8 июня 1986 года. Попытаюсь это сделать, начав несколько издалека — с истории взаимоотношений рок-музыкантов Москвы и Ленинграда. Естественно, не личных, а творческих. Тогда Вы поймете, чем продиктован в целом негативный характер моего письма.
Трудно сейчас с абсолютной точностью сказать, кто раньше стал петь на русском языке — Владимир Рекшан со своим САНКТ-ПЕТЕРБУРГОМ или Андрей Макаревич с МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ. Во всяком случае, это произошло в конце 60-х — начале 70-х годов. Но если САНКТ-ПЕТЕРБУРГ уже к 1974 году распался и никогда не выходилза пределы ленинградской популярности, то МАШИНА прошла путь от школьной команды до группы Росконцерта, на чем, впрочем, и закончилась. Слава богу, от нее остались хотя бы записи, правда прескверного качества. А то как объяснить сейчас «юноше, обдумывающему житье» и одетому в магазинные джинсы по цене, которая раньше считалась спекулянтской, что дяденька с гитарой из посредственных фильмов — это рок-герой нашего детства?!
80-е годы Москва встретила официозным ДИНАМИКОМ, бездарными эпигонами МАШИНЫ типа НАУТИЛУСА и подкрадывающейся заразой технопопа, первой ласточкой которого стали «Банановые Острова» Чернавского — Матецкого — этой усладой диск%жокеев из грильбаров. Светлые явления типа ФУТБОЛА Сергея Рыженко и постоянно гальванизируемого ПОСЛЕДНЕГО ШАНСА лишь подчеркивали общую безрадостную картину.
Москва торчала на Ленинградском рок-клубе. Интеллектуалы искренне любили Майка, смыкаясь в этом с учащимися ПТУ, а будущие инженеры наслаждались текстами Гребенщикова, глубокомысленно рассуждая о «настоящей поэзии». И все тяжко вздыхали: «Эх, нам бы такой клуб!»
И вот — пожалуйста! Рок-лаборатории! Действуйте! Но все-таки почему — лаборатория? Вот над чем мы ломали голову, пряча «зайца» в поезде Ленинград — Москва, когда ехали на концерт. Лаборатории бывают исследовательские или учебные. В первом случае рокеры, надо полагать, должны быть исследуемыми. Во втором же — Бой Джордж, Джимми Пэйдж или Джерри Ли Льюис могут потребовать оплаты командировочных в инвалюте. Или в качестве учителей рок-н-ролла выступят Пахмутова и Фрадкин? Конечно, название — не главное, но ведь должно же оно как-то отражать суть дела?..
Итак, программа отчетного концерта в трех отделениях:
I — ГРУНТОВАЯ ДОРОГА, НЮАНС, КИНО (Ленинград), ЗВУКИ МУ.
II — ЦЕНТР, ВЕЖЛИВЫЙ ОТКАЗ, МОЛОДОСТЬ, АЛИСА (Ленинград).
III — НИКОЛАЙ КОПЕРНИК, НОЧНОЙ ПРОСПЕКТ, БРИГАДА, АКВАРИУМ (Ленинград).
Признаться, мы себе плохо представляли, как можно уложить все это в один день — с 14 до 23 часов. Не будет ли тяжело? Оказалось, что уложиться можно прекрасно, и неизвестно, что тяжелее — подобное мероприятие или наш трехдневный марафон. Организация была великолепная: любая московская группа выходила на сцену, три минуты пробовала инструменты — и вперед! Чего не скажешь о ленинградцах: КИНО и АЛИСА копались с настройкой минут по пятнадцать, а АКВАРИУМ закатил качаловскую паузу — минут на сорок!