За дверью послышались нетвёрдые шаги, лязг металла и прерывистый мужской шепот:
– Жоли…
Задвижка на двери повернулась, и обнажённая Соланж обняла свою жертву.
Прошло несколько секунд, а может, жизней, после чего в каюту вслед за племянником с рёвом ворвался генерал:
– Mon Dieu, Александр! Вы с Жоли теперь точно угодите в руки палачу!
Яркий свет переносных фонарей. В каюту вслед за генералом напирали другие офицеры. Соланж, ахнув, прикрыла свою наготу руками, как Ева в райском саду.
– Александр! – выдохнул генерал. – Ты? С этой женщиной?
Круглое лицо генерала, заглядывавшего через плечо племянника, исполнилось вожделения:
– Милый мальчик! Дорогой мой! Я не… буду мешать вашему тет-а-тет.
Окружавшим генерала офицерам передалась его похоть.
Соланж схватила платье, прижала к нагому телу.
– Александр – мой… мой сопровождающий. Прошу вас. Мой муж не должен узнать об этом.
Он приложил палец к ухмыляющимся губам:
– Нем, как могила. Он не услышит от нас ни слова, правда, джентльмены?
В ответ раздалось бормотание и приглушённый смех.
Генерал плотно закрыл за собой дверь.
Соланж, глубоко вздохнув, открыла фонарь. Мурлыкая, она без всякой спешки оделась.
Александр плюхнулся на кровать, обхватив голову руками. Его вырвало на пол, и он тупо уставился на вонючую лужу у себя между ног. Соланж открыла иллюминатор, пожалев, что генерал не оставил дверь приоткрытой. Она застегнула воротничок и взбила волосы.
– Простите, что делаю замечание, майор. Но вы смешны.
В его глазах было столько растерянности и грусти, что Соланж не могла в них смотреть.
– Жоли? Я думал, вы… Его колпак. Я подарил ему. Жоли…
– Я не сомневаюсь, что ваш Жоли в безопасности, вместе с повстанцами. Наверное, сражается против нас, французов. Месье, не пытайтесь понять. Утром разберётесь. Полагаю, провести ночь на этой кровати будет не хуже, чем на любой другой.
– Я люблю его, – тяжело вздохнув, всхлипнул Бриссо.
– Ах, месье. Вы всегда были ко мне так добры.
В дверях показалась Руфь, вопросительно глядя на Соланж.
– Oui, – сказала Соланж, и девочка улыбнулась.
Звезды на небе начали бледнеть, луна зависла над Морн-Жаном. Офицеры в уже не столь блистательных перепачканных мундирах валялись на палубе, словно на поле боя. Какая-то потаскуха, обчищавшая карманы толстого капитана, пристально посмотрела на появившуюся пару.
Пока Соланж с Руфью возвращались домой, над океаном занялся рассвет, у дамбы слышался плеск лёгких волн. Соланж взяла маленькую руку девочки в свою и крепко сжала её.
Позже в этот же день, пока Огюстен с Руфью укладывали вещи, Соланж отправилась в штаб генерала Рошамбо. Нет, мадам не станет излагать суть своего дела. Оно касается семейных и безотлагательных вопросов.
После того как Соланж миновала адъютанта и закрыла дверь кабинета, генерал Рошамбо приветствовал её улыбкой, которую крокодилы приберегают для полусгнивших трупов.
– А, мадам. Как приятно вас видеть. Что, наверное, не вполне взаимно… Скажите, миссис Форнье, мой племянник действительно вас сопровождает?
– Очень часто, – залилась нежным румянцем Соланж. – В театр. Он чудесно танцует.
– И только-то? Он…
Соланж усилием воли добавила краски щекам и робко произнесла:
– Именно о милом Александре я пришла просить…
– Ах да. Конечно. Мадам, вина? – Он подошёл к серванту. – Или чего-нибудь покрепче?
– О нет, мой генерал. Прошлой ночью… – Она дотронулась до виска и поморщилась. – Замужней женщине нельзя мешать любовь с вином.
– Мадам Форнье, мы не в силах ни создать, ни подавить своих желаний. До вчерашнего вечера, если позволите, я считал Алексанра… пылким юнцом… А молодым людям нужен… опыт. Чтобы найти своё истинное «я», не так ли?
Она мило улыбнулась:
– Генерал, мне следовало посоветоваться с вами. Я замужняя женщина. Но теперь другой не выходит у меня из головы… его волосы, чувственные губы, нежный взгляд…
Если бы генерал не утратил способность краснеть много лет назад, вероятно, сейчас бы его щёки запылали. Вместо этого он закашлялся.
– Как скажете, мадам. Как скажете.
– Нам суждено быть вместе.
Соланж в поисках подходящих чувств вытягивала из памяти диалоги из сентиментальных романов.
– Наша любовь предопределена свыше. Соланж и Александр. Наша судьба предначертана звёздами.