Путешественник опорожнил кубок, с шумом вернул его на стол и глубоко вздохнул. На зубах его хрустнул перепел.
– Множество зловещих тайн хранят далекие острова, – продолжил он, чавкая. – Есть места, где людей едят даже без соли, с одним лишь грибным соусом.
– Без соли? – содрогнулся от услышанного Ромуальд. – Да как же это, в самом-то деле?
– Истинно так, – кивнул Джедедайя, – без соли, под грибным соусом, получая от того некое извращенное наслаждение, а иногда даже впадая в транс. Должен признаться, я и сам едва избежал подобной участи: не будь я человеком образованным, ног бы не унес. Джунгли не любят чужих!.. Великое множество страшных тайн хранит в себе этот зеленый ад, и далеко не все из них доступны человеческому пониманию вообще.
– Да что вы? – удивился Ромуальд, ощущая, как по спине ползет предательская струйка холодного пота.
– Да-да! – Джедедайя врезал кулаком по столу и с горячностью потянулся к кувшину. – Не один год я провел среди ужасных дикарей, живя их жизнью и пытаясь постичь суть страшной магии, которой в совершенстве владеют их колдуны. Чего я там только не навидался! Мне случалось видеть птиц, летающих кверху брюхом, я видел рыб, откладывающих икру на песке, однако ж, все это можно хоть как-то, но объяснить при помощи законов природы. А вот люди, превращающиеся по собственной воле в дерьмо – это, скажу я тебе!..
– Ну, – скептически хмыкнул молодой маркграф, вспомнив своего старого приятеля, шоумена Олафа Щитмана, – это и я видывал.
– Старый дешевый трюк, – поморщился дядюшка. – Потом свет гаснет, а когда загорается снова, артист выходит в сверкающей визитке. Нет-нет, поверь мне: говорящая куча дерьма – это сильно воздействует на психику, особенно если речь идет о необразованных дикарях. Таким способом отдельные вожди добиваются невиданного авторитета среди подданных.
С этими словами Джедедайя дохрустел последнего перепела и отрезал себе кусочек косули. В какой-то момент Ромуальду причудилось, что на удивление крепкие зубы путешественника сверкают характерным бриллиантовым блеском, но он поборол морок. Молодой маркграф щелкнул пальцами, вызывая дворецкого и, когда тот склонился над ним, шепотом приказал зажарить в гриле полдюжины свежих гусей, а также позаботиться о винах. Дворецкий сделал большие глаза – давно уже в замке не случалось настоящего жора, – и умчался на кухню.
– Но это еще мелочи, – сообщил Джедедайя, вгрызаясь в косулю. – Со временем мне удалось обзавестись парой могущественнейших амулетов, способных воздействовать на саму ткань бытия. Для того чтобы добыть их, я трижды поднимался вверх по бурным рекам, ежеминутно рискуя оказаться в качестве закуски на столе враждебных всему живому троглодитов. Но – мне это удалось!
– Вот как! – заинтригованно отозвался Ромуальд. – Все это чрезвычайно интересно! И чем же вам помогают данные амулеты?
– О, многим! Но амулеты я покажу тебе чуть позже. Все дело в том, – и путешественник, опрокинув в пасть последние капли каховского, доверительно наклонился к своему племяннику, – что на меня возложена некая миссия. Весьма вероятно, что она потребует от меня предельного напряжения всех душевных сил, но отказаться от нее я не мог. Как, дорогой племянник, готов ли ты к настоящему приключению?
– Лететь на острова я не смогу, – быстро отреагировал Ромуальд. – Мне здоровье не позволяет.
– Об островах речь не идет! Да и путь наш будет недолгим. Зло притаилось здесь, буквально у нас под носом, и мы должны извести его раньше, чем оно возьмется за нас самих.
– Да что ж тут у нас может быть? – не поверил маркграф. – Залетал сюда, помнится, один злой колдун из Магриба, так мы накрыли его достаточно быстро – а с тех пор даже упыри нас десятой дорогой обходят.
– Ай, да если б речь шла о колдунах с упырями – я прихлопнул бы их одним чихом! – воскликнул Джедедайя, одобрительно наблюдая за кравчим, несущим из кухни три кувшина каховского. – Обретенные в результате скитаний знания и навыки позволяют мне не церемониться с такими поносниками. Но скажи-ка мне вот что, племяш: приходилось ли тебе слышать о болотах, раскинувшихся в глубине Старошмопского леса?
– Дурные места, – покачал головой Ромуальд. – К тому надобно вам знать, дядюшка, что Шмопск в последние годы захирел совсем, и лес буквально поглощает полузаброшенные пятиэтажки на его окраинах.
– Я подозревал нечто подобное. Зло, истекающее из болот, гноит город, заставляя жителей бежать прочь в поисках лучшей доли.
– Говорят, это все из-за давно закрытой АЭС на краю города, – возразил Ромуальд. – Вроде не весь уран оттуда вывезли.
– Уран тут ни при чем! Но мы сможем исполнить свой долг. Готов ли ты, как ученый, последовать зову совести и отправиться со мной в полное опасностей путешествие?
Молодой маркграф задумался. С одной стороны, в его распоряжении находился почти целый месяц, который он собирался посвятить научным изысканиям, а не шатанию по радиоактивным болотам. С другой же – отделаться от дядюшки не представлялось возможным: не гнать же его, в самом деле, из дома предков, раз уж он забрел на огонек?
«Нет, – подумал Ромуальд, любуясь тем, как дядюшка Джед мастерски разделывает только что доставленного из кухни гуся, – избавиться от старого гриба не удастся. Придется ехать с ним в лес. Но убей меня бог, если я не устрою этому шантажисту веселую жизнь!»
– Знаете, дядя, – в задумчивости проговорил он, – боюсь, что вдвоем нам не справиться. Я думаю, следует включить в состав будущей экспедиции моего достопочтенного тестя и его друзей. О, не переживайте, они более чем компетентны в самых различных вопросах. Пейте каховское, дядюшка: утром же мы отправимся в Кирфельд.
2
– Тяжко, брат, – признался барон Кирфельд своему старому другу, дракону по имени Шон. – Опух я.
– С чего бы это? – удивился Шон, задумчиво ковыряясь в ухе кончиком хвоста. – Я что-то не вижу.
– Это оттого, что и сам ты опухши. А опухли мы, брат, от сидения на месте. Вспомни-ка, когда мы в последний раз охотились? Или хотя б на сома ходили? Все сидим да козла забиваем.
И с этими словами, привстав, барон помешал в котле новейшее, собственного рецепта удобрение, которое он готовил для рапса. По двору пронесся мощный сивушный дух. Пробегавшая мимо курица с любопытством принюхалась и не нашла ничего лучше, как рухнуть в обморок.
– Скоро Ромуальдушка наш пожалует, – вспомнил Шон, поглядев на часы. – С этим своим, дядькой.
– Джедедайю я немного помню, – кивнул барон. – Кажется, он слыл изрядным обжорой и очень увлекался естествоиспытательством. Все на речку ходил, жаб надувать. Впрочем, у них это семейное. Н-да-а… пора, пожалуй, готовиться к приему гостей. Тихон! – кликнул он блуждавшего поблизости подпаска. – Ноги мыл сегодня?
– А то! – радостно отозвался юноша.
– Ну, раз мыл ноги, значит, и руки чистые. Иди вот, помешивай. Еще полчаса кипеть ему надо. Потом огонь зальешь да котел крышкой прикроешь. И смотри мне это вот!