Мы еще минутку постояли на пороге дома, после того как полицейские отбыли, отвергнув мое предложение пропустить стаканчик. «На службе — никогда!» — дружно ответили они и уехали, пожелав нам удачного путешествия. Тут я заметил чету Дрюмонов, которые исподтишка наблюдали за этой сценой из своего окна, наверняка проклиная городскую полицию, оставившую на свободе злодеев (никак не меньше!), застигнутых на месте преступления.
Мы осмотрели Сан-Франциско, хотя настроение наше было изрядно подпорчено. Зато Люк быстро обретал утраченный вкус к жизни. Сидя в трамвае на коленях у Жюли, он хлопал в ладоши всякий раз, как чернокожий водитель дергал за ручку звонка перед тем, как подняться вверх по Пауэлл-стрит, а потом ухнуть вниз, точно на американских горках. Маленькие дети обладают свойством легко переворачивать страницу, которое мы, взрослые, с годами утрачиваем. Едва осушив слезы, они вновь готовы весело улыбаться и вступать в схватку с жизнью. Вот и еще одно свидетельство того, что из всех категорий времени им знакомо только настоящее.
Мы ели жареную рыбу на террасе портового ресторана. Да-да, в Сан-Франциско имелись рестораны с открытыми террасами, где можно было выпить вина из настоящего бокала. Вот чудеса-то! Нам хотелось кричать об этом на весь свет. Вы только представьте себе: на карте Соединенных Штатов есть крошечная точка, обозначающая город, где картонные или пластиковые стаканчики не имеют права на существование! Сев на катерок, мы посетили Алькатрас — тюрьму на острове в окружении морских волн, где некогда томились всеми забытые узники. А нынче ее камеры превращены в музей тюремной архитектуры.
Затем мы прогулялись по набережной вдоль бухты и увидели маяк на вершине дюны, как будто нарочно созданный для кисти Эдварда Хоппера [43], если только его не построили по мотивам одной из его картин. Мы полюбовались разноцветными деревянными домиками на сваях в тихом уголке бухты. Жизнь на воде: кто из нас не мечтал об этом?! При одном виде этой деревушки Жюли снова затосковала о Венеции. Побродили мы и по Чайна-тауну. Здесь все было яркое, пестрое; над дверями ресторанов висели изображения драконов и лакированных уток. А вот японский квартал был далеко не так весел, там главенствовали всего два цвета — черный и белый.
Но стоило нам вернуться к вечеру домой, как стало сильно не по себе от ощущения, что за нами неотступно следят две пары зорких глаз и что о каждом нашем жесте, о каждом шаге соседи регулярно докладывают полиции. Кто знает, может, они занимались слежкой, даже когда мы ездили по городу? Это ведь характерно для тоталитарных режимов — шпионить за соседями и заниматься взаимным доносительством. В результате любые подозрительные действия тут же становятся известны секретным службам. Постоянно жить под таким «колпаком» — поистине невиданное дело в стране, которую мы доселе считали оплотом свободы!
Вот почему мы приняли решение, которое напрашивалось само собой: пробыв всего два дня в этом городе, который нам так понравился, сбежать отсюда как можно скорее и встретиться с нашими друзьями на лоне природы, вдали от чужих глаз. Нам даже в голову не пришло отдавать Дрюмонам ключи от дома. А ведь они наверняка ждали этого, затаившись у своего окна и не упуская ни одной подробности наших приготовлений к отъезду. Интересно, записывали ли они все до мелочей? И составят ли подробный рапорт для полиции?
Люк пришел в восторг, снова услышав знакомый убаюкивающий рокот мотора нашего «фольксвагена», под который было так приятно засыпать. Не успели мы миновать Золотые ворота, как он уже задремал, тогда как над нами витал призрак Ким Новак в «Головокружении» [44], повергнув меня и Жюли в мечтательную задумчивость.
43
Эдвард Хоппер (1882–1967) — популярный американский художник, выдающийся представитель американской жанровой живописи.
44
«Головокружение» (1958) — фильм американского режиссера А. Хичкока (1899–1980), в котором играла актриса Ким (Мэрилин Полин) Новак (р. 1933).