Оля возвращалась на вечеринку почти бегом, но он следовал за ней, как тень.
Он догнал её и взял за руку
- Откуда ты взялась? И когда ты уезжаешь? Когда уедешь и бросишь меня с разбитым сердцем?
Оля молчала, но её рука оставалась в его руке. Ей нечего было ответить, ведь её сердце было разбито прямо сейчас. Как это могло с ней произойти? Почему она не смогла сказать «нет», как позволила этому случиться?
Оля думала о себе лучше, чем оказалась на самом деле. Как вообще она могла думать, что она лучше, чем кто либо на этой вечеринке, если она хуже их всех. Кто еще здесь безвольно даёт себя трахнуть первому же прохожему?
- Я - не кто-то там, я - не прохожий, я - это я, и то, что между нами произошло - это не просто секс на танцплощадке. Я чувствую тебя здесь, - он показал на сердце.
Оля остановилась и посмотрела ему в глаза, ведь она только думала про прохожего, но ничего не говорила вслух. Почему же он так сказал? Может быть, Оля только думала, что думает про себя, а на самом деле ругала себя вслух? Или её огорчение от такого резкого морального падения, было чересчур явно отражено на её лице?
Его рука обещала поддержку, она была рада, что он не хотел терять её в толпе и готов помочь. Может быть, он и в самом деле не кто-то там, и их ни в какие ворота не въезжающая встреча на танцполе не случайна?
Оля машинально взглянула на танцпол и растерялась. Кислота продолжала действовать по полной и в действие вошли оптические эффекты. Танцпол казался теперь совсем другим, чем когда они его покидали. Во-первых, гораздо больше, как минимум, раз в десять больше. Во-вторых, на сцене, расположенной теперь очень далеко, так что едва можно было её разглядеть, изображение Шивы за стойкой диджеев приобрело объем и форму. Фигура сидящая в позе лотоса с кожей, светящейся ярким синим цветом, уже не обращало скучающий взор в сторону от себя, а смотрела вперед в толпу, туда где перед сценой колыхались голубыми волнами два китайских дракона.
Незнакомец потянул ее за собой, и Оля отвернулась, - достаточно для неё сегодня спецэффектов. Оля не стала больше обращать внимание на метаморфозы пространства и изображения Шивы, ее хотелось только забрать вещи и отправиться домой.
Они стала пробираться сквозь толпу, она впереди, а он за ней, не отпуская её руку. На секунду ей показалась , что она осталась одна, и Оля обернулась, чтобы убедится, что он еще здесь. И вдруг опять, какая-то сила, словно плотная резинка протянулась от её правого соска к его рту, и рвануло его к ней. Он стал ласкать и целовать ей грудь прямо там - в толпе - на глазах у всех.
- Остановись!!! - Оля уже орала на него.
Он в этот раз послушался и нехотя отодвинулся.
- Хорошо потом.
Они пересекли площадку. Оля осмотрелась в недоумении - в полностью изменившемся пространстве сложно было что-то узнать. Наконец, она увидела что-то знакомое, точнее, кого-то - маленькая симпатичная француженка со сломанной ногой все так же сидела у колонны. Именно за её спиной, Оля оставила свой рюкзак.
Рюкзак лежал на том же месте, где она его оставила. Оля взяла его и шагнула обратно, совершенно забыв в спешке о сломанной ноге француженки, лежавшей на пути. Ей показалось, что она едва дотронулась до неё, но девушка вся передернулась от боли. Оля сама чуть не заплакала от сочувствия, ведь ей очень нравилась эта маленькая француженка, которая просидела под колонной как маленькая птичка с перебитой лапкой всю вечеринку. Оля совсем не хотела делать ей больно.
Она бросилась к ней с извинениями, но девушка, едва глядя на нее, злобно сказала:
- Что толку с твоих извинений, если ты уже это сделала.
Оле стало очень стыдно, ведь она своими неуклюжими движениями испортила вечер этой девушке, привнеся в ее спокойный мир под колонной всплеск боли. Но что она могла сделать? Ведь всё уже произошло! Она сделала это, так же как и всё другое! Пролепетав еще раз извинения, она пошла за незнакомцем, который настойчиво тянул её к выходу.
Олино сердце разрывалось от боли. Никто и никогда её не простит! Она сама себя не простит! На этой вечеринке все как-то пошло совсем не так. Оля уже ничего не контролировала. Она резко остановилась в центре танцпола, ей захотелось понять, что же пошло не так.
Он повернулся к ней:
- Что случилось?
- Её нога – я сделала ей больно!
- Забудь об этом, это уже не важно.
Буквально два его слова, и Оле стало легче.
Как легко и весело его слушаться, когда он говорит «забудь». Может быть, ей также легко удастся забыть и то, что произошло между ними немногим раньше?
На выходе с вечеринки незнакомец поздоровался по-свойски с двумя диджеями. Они играли первыми на фестивале, поэтому Оля их хорошо запомнила. Ей стало любопытно, кто он такой, что все его знают и он знает всех.
- Меня зовут Кристофер, - кинул он ей, не прерывая продвижение к выходу, - я из Лондона.
На парковке Кристофер остановился.
- Мы с Джеком взяли мотоцикл в прокат, но он сломался по дороге сюда.
Значит у него нет транспорта. У Оли был скутер, но пространство продолжало иметь неопределенные формы, и она боялась в таком состоянии сесть за рулем. С Кристофером они только познакомились, и Оля не знала, можно ли ему доверить свой скутер и жизнь.
Зазвонил её мобильный. Оля взяла трубку и услышала голос сестры. Это было удивительно – слышать голос сестры после того, как нормальный мир, в котором она когда-то жила, остался позади.
Мария спрашивала, как у неё дела.
- Да, все нормально – ответила Оля сестре, как можно беззаботнее.
Она рассказала сестре, что была на вечеринке в Морджиме, а теперь собирается обратно в Арамболь.
- Ну, и как вечеринка?
- Хорошо. Познакомилась с Кристофером из Англии.
- Что за Кристофер?
Оля посмотрела на Кристофера, а тот на неё. Конечно, он не мог понимать русский, но почему-то Оле казалось, что он все понимает.
- Вопрос, конечно, хороший, - знакомый голос сестры подействовал на Олю как холодный душ, возвращая её сознание в границы привычного. – Если честно, не знаю, кто он такой, но шаманистый
- Что значит шаманистый? Значит, интересный?
Оля посмотрела ему в глаза. Они были такого же пронзительного голубого цвета как глаза тех божеств, которые наблюдали за ней с полотен на стенах в течение вечера.
- Да, интересный, - ответила она задумчиво сестре.
Ей действительно стало интересно, кто он такой и почему вдруг оказался в ее жизни. Оля не готова была с ним так сразу расстаться, ей захотелось, узнать его лучше.
Закончив разговор с сестрой, она спросила его:
- Мы можем поехать ко мне в Арамболь. Ты хочешь?
Кристофер кивнул.
Оля спросила:
- Ты знаешь, как нам добраться до Арамболя?
Кристофер кивнул ей вновь, и оглянулся по сторонам.
Вечеринка закончилась, и люди разъезжались кто-куда. Кристофер окликнул своего знакомого, который выезжал на машине с парковки. Место на заднем сидении было свободным, и друг ехал в Арамболь, так что он мог их подвезти.
В машине Кристофер гладил её руки, и от этих нежных прикосновений, как будто магнитные токи вновь заструились между ними. Её присутствие сводило его с ума, он никак не мог успокоиться. Оля заметила очень удивленный взгляд хозяина машины, который он кинул на Кристофера. Похоже, такое сексуальное поведение для Кристофера было не характерно.
Симпатичная девушка с длинными волосам, заплетенными в изысканную прическу, сидевшая на пассажирском кресле спереди, оказалась русской. Она полуобернулась, и взглянула с любопытством на заднее сиденье. Её лицо показалось Оле очень знакомым, и немножко подумав, она вспомнила, где её видела. Когда она только приехала на вечеринку, в центре танцплощадки плавно кружилась девушка в длинных специально сшитых для фестиваля одеждах. Небесно-голубой цвет длинного платья с воланами, струящимися до пола, прекрасно оттенялся глубоким синим оттенком накидки-солнца. Раскинув руки и запрокинув голову девушка была похожа на изящную статуэтку, воплощение застывшей синей волны, – красивую эмблему вечера в «Блюуэйв». Её танец был как синяя мандала - символ круговорота энергий – в центре танцовщица и развевающиеся легкоструйные подолы платья по кругу.