- Все эти религии – чепуха и обман, ничего не стоят! - резко заметил Кристофер, выплевывая презрительно слова.
Затем, Кристофер стал разговаривать с Пранавом о деньгах и ноутбуке, который у него стащили недавно прямо из диджейской. Пранав работал менеджером в «Хиппис», но он не мог выплатить Кристоферу деньги за работу, потому что хозяин не разрешал. Пранав нудно и долго объяснял, что он не знает, кто украл ноутбук, но было, очевидно, что он врал. За столом воцарилась удушливая атмосфера взаимных разбирательств.
За беседой Кристофер пил. Оля не следила за ним, и не уловила момент, когда масса выпитого достигла определенного градуса. Но когда он встал, заявив Пранаву - «я ухожу, у меня есть занятия получше, чем общаться с тобой всю ночь» - Оля заметила, что Кристофер пошатывается.
- Ты уверен, что ты в состоянии ехать? - спросила Оля.
Кристофер разозлился.
- Знаешь, я старый человек, не надо мне указывать, что делать. Я знаю, что делаю.
Он подчеркнул это слова «старый» с вызовом, хотя Оля никогда не говорила, что он старый. Да, он, очевидно, был старше её, но это не имело для неё большого значения.
Они поехали куда-то по узким улочкам. Вдруг Кристофер остановился:
- Я не могу ехать в Арамболь. Я могу вырубится по дороге, и мы попадем в аварию.
Оля вспомнила то, что за время вечеринки успела забыть - в Анджуне им негде было остановиться. Утром к ним подошла хозяйка комнаты, и попросила оплатить вторую кровать. Оказалось, что в его комнате сдавались кровати – это была ночлежка, а вовсе не гестхаус. Кристофер отказался платить, и им пришлось сдать ключи.
Оля отдала ему тысячу рупий из тех денег, что у неё еще оставались, и думала, что проблем с ночлегом не будет. Эта обшарпанная мусорная комнатёнка ей совсем не нравилась, и она была рада оттуда съехать. Но хотя деньги на ночлег были, комнату они не зарезервировал. В три часа ночи на Гоа все спали, кроме тех, кому негде было остановиться. Время для сна пришло, но спать им было негде.
Оля предложила пойти на пляж и дождаться рассвета там, но Кристоферу категорически не понравилась эта идея. Ему нужно было что-то покомфортнее. Кристофер раздражался все больше, но Оля чувствовала себя вполне безмятежно. Она достала из рюкзака и надела теплую кофту, и чувствовала себя вполне комфортно. Оля удовлетворенно вздохнула, теперь можно было ехать на край света или пойти гулять по пляжу, ночь ей была не страшна. Оля не понимала причин его паники. Всё же они в тропиках, а не на северном полюсе. Ночёвка на открытом воздухе их не убьет, тем более и осталось всего несколько часов до рассвета.
В Кристофере её спокойствие вызвало еще большее раздражение:
- Ну, конечно, главное, чтобы тебе было хорошо!
Оля не ожидала такого направленного выплеска обиды и удивленно на него смотрела.
- Если бы я был один, то спокойно ехал бы, а теперь должен думать о тебе! Что нам теперь делать?
Оля была поражена этим взрывом негодования. Она покачала неодобрительно головой:
- Ты не должен так относиться к своей жизни. Думай о себе, так же как обо мне! Даже если ты один, твоя жизнь тоже дорого стоит, и нужно о ней заботится. Если ты не в состоянии рулить, то не езжай!
Оля вспомнила тех его друзей, что остались на вечеринке. Все выпили пунша и, наверное, никто из них еще не хотел спать. Может быть, они могли бы провести время с ними до рассвета.
Она спросила:
- У тебя есть какие-то друзья в Анджуне, у которых мы можем остаться?
- У меня может и есть. А у тебя? Какие у тебя предложения?
Оля промолчала. То, что он сказал было обидно и несправедливо. Все, что у нее было, находилось в Арамболе. К тому же, Оле не нужно было ехать к кому-то в Анджуне, она была бы не против встретиться восход солнца на пляже, а потом поехать отсыпаться в Арамболь. Именно, для Кристофера такая программа была неприемлема, но он обвинял во всём Олю. Как и тогда, с будильником, пустяковая ситуация разрасталась во вселенскую драму. Без Оли в жизни Кристофера всё было идеально, а её присутствие всё испортило – так ему казалось.
Кристофер вытащил свой телефон и стал звонить. Ответил женский голос и Оля поняла, что он позвонил Лили.
- Скоро приедем, - сказал Кристофер в трубку.
Через пять минут быстрой езды по тёмной Анджуне, они подъехали к дому Лили. Припарковавшись, Кристофер, не дожидаясь Оли, прошел ко входу в дом. Оля, растерянная и смущенная, догнала его только у входа. Там, он, не поворачиваясь, бросил ей на ходу:
- У меня есть моя музыка, мне никто больше не нужен, даже ты. Но ничего, ты уедешь скоро, и все снова станет нормально
Оля ощутила себя оплеванной. Ей захотелось немедленно уйти, но ночью одна в Анджуне она бы не чувствовала себя в безопасности. Здесь было слишком много безумных и сексуально озабоченных людей, а скутера, чтобы уехать, у нее уже не было. Оля вошла за ним в дом, надеясь, что его жестокие слова были вызваны лишь раздражением и усталостью.
Лили встретила их приветливо. Она не хотела спать и была рада возможности развлечься. Оля вспомнила, что именно из-за приглашения Лили поехать в бар, они застряли в Анджуне. Если бы Оля и Кристофер не встретили бы Лили и Пранава на выезде с «Хиллтопа», они были бы уже давно в Арамболе. Круг замкнулся – зачем-то им нужно было сегодня оказаться в гостях у Лили.
Оля присела на краешек кровати:
- Такая удобная кровать.
В доме и на кровати Оля вдруг почувствовала резкую сонливость, и прилегла с краю, опершись на Кристофера. Тот рассказывал Лили всю историю своего неудачного дня: известие о смерти друга и утрата комнаты, неприятная ситуация с невыплатой денег в «Хиппис», наконец, некайфовая вечеринка и блуждание по Анджуне в безуспешных поисках отеля. Мистической подоплекой все неприятностей было присутствие Оли, которая ничего не в состоянии была понять, и ничем ему не помогала, но из-за которой всё шло вкривь и вкось.
Лили сочувствовала, они разговаривали с Кристофером на одном дыхании, они понимали друг друга с полуслова. Оля ощущала себя слишком сонной, чтобы спорить с ним. Она припоминала, что в этом дне было много хорошего, но Кристофер мог вспомнить сейчас только плохое. Его точка зрения была чересчур параноидальной, и он казался слишком зацикленным на негативе.
- Я, по крайней мере, знаю себя, - вдруг сказала Лили.
Оля посмотрела на Лили уважительно – она знала себя. Но правда ли это? Могла ли Лили знать себя по настоящему? Оля ощущала огромный тёмный океан того, что она в себе не знала. Знание себя – было только иллюзией, разрушенной до основания в тот вечер на фестивале в «Блюуэйв», когда она встретила Кристофера. Теперь рассматривая себя без защитного экрана представлений о себе, Оля могла бы узнать себя лучше, чем когда либо. Но можно ли узнать себя до конца, распознать все свои формы и границы. Оля заглядывала в себя и не видела дна. А если вдруг она его увидит, не покажется ли это ей слишком скучным?
Лили хотела пойти в ресторан выпить что-нибудь. Кристофер отказался, и через пару минут Лили обратилась с этим предложением к Оле.
Кристофер возмутился:
- Почему ты спрашиваешь ее? Думаешь через нее воздействовать на меня?
Это рассмешило Олю. Кристофер явно опасался контроля с ее стороны, но она была бесконечно далека от любого желания доминировать, разве он не видел этого? Она следовала за ним, как привязанная все эти дни, как можно было этого не замечать?
В комнату вошла приятная молодая полненькая индианка Магда, коренная гоанка. Она оказалась хозяйкой дома, в котором Лили снимала комнату. Индианка хотела купить экстази у Лили, но задержалась, чтобы поболтать. Разговор зашёл о сумасшедших гостях Гоа.
Кристофер и Лили проводили свой первый сезон на Гоа, и их первым впечатлением стало то, что на Гоа очень много людей, сошедших с ума из-за употребления наркотиков. Послушав их разговор, Магда заметила, что только про тех, кто сошёл здесь с ума, хотя бы ненадолго, можно сказать, что этот человек побывал на Гоа. Это становится отличительным знаком тех, кто действительно побывал на Гоа. Такой отпечаток гоа фрика гоанцы называют «естественное тату». Кристофер обернулся к Оле: