— Я не обещаю, что он возьмёт вас с собой просто так, — парень остановился, и мы сделали то же самое. — Он ведь землевладелец, а не извозчик.
— Слушай! А может, замолвишь за нас словечко? Наверное, Окада-сама благоволит к тебе.
Я хотела нажать на кончик носа Акиры, но тот остановил мою руку, молниеносно схватив за запястье.
— Я всего лишь его оруженосец. И, кажется, вы что-то оставили в моей палатке.
Действительно, мы оставили у него наши вещи. Всё-таки путешествовать во времени с ними непривычно, налегке — намного удобнее.
Маша вернула себе свою сумку, а я — рюкзак и пакет с новой курткой. Похоже, единственное, что нам оставалось — уйти из лагеря и подыскать другой способ добраться до города. На выходе мы увидели две повозки и попытались пройти мимо них, лишний раз не попадаясь никому на глаза, и не смогли избежать столкновения с чёрным быком, который ранее пожевал мою куртку. В этот раз он не пытался слопать ничего из наших вещей, но для порядка решил легонько боднуть меня в бедро. Я не сдержала вскрика.
— Так, что тут происходит? — раздался строгий голос Окады.
— Здрасте, это снова мы, — сказала Маша.
— Мы тут собрались в Камакуру, — потрясла своими вещами почти перед его носом. — Вы не знаете, нам случайно не по пути?
— Мне, конечно, не трудно взять вас с собой…
— Нельзя просто так взять и позволить им ехать с нами! — сказал Ёшихиро, с которым Окада разговаривал до нашего вмешательства. — А что, если они ёкаи? Лисы-оборотни?
— Нет, — отмахнулся Окада. — Тогда они были бы красивые.
— А вдруг мы можем быть полезными? — предположила я.
— Что вы умеете? — напрямую спросил феодал.
— Мы немного умеем ездить верхом. Приходилось по… работе. А ещё… заваривать чай… наверное.
— Хотя, может и не стоит упускать их из виду. Не понятно, что они собой представляют, — переменился Ёшихиро.
— Ладно. В конце концов, я могу сказать, что привёл их домой в качестве наложниц, — махнул рукой феодал.
От его слов волосы у нас на головах встали дыбом.
— А? Наложниц?
— Можете идти в повозку. Не в эту, а в ту, для прислуги.
Со смешанными чувствами мы последовали его указанию. Другая повозка выглядела старой, а бык, запряжённый в нее — похилее.
— Вы, что, всё-таки едете с нами? — Акира, которого мы увидели здесь, посмотрел на нас с удивлением.
— Как видишь, — победно улыбнулась Маша.
— Вы поговорили с Окада-сама? И он разрешил вам?
— Ну да.
Из-за занавески, загораживающей расположенный с задней стороны повозки вход, выглянул Такамото.
— Вас, что, уже отпустили? — он заметил отсутствие цепей на нас.
— Они едут с нами, — Акира поставил его перед фактом. — Окада-сама так решил. Теперь мы можем общаться на равных.
«Это кто ещё тут кому равен, — подумала я, когда вслед за парнями мы взошли в повозку. — Подумать только… Наложницы! Гадость какая!»
Глава 5
Женские покои
Окада Ёшикэзу и его спутники достигли особняка феодала. Жилище отвечало вкусам современных военных землевладельцев, ставивших практичность во главу угла. В отличие от усадеб придворной аристократии, со зданиями, окружавшими сад, здесь все строения были расположены близко друг к другу, и дополнительное пространство было предусмотрено для защиты при возможном нападении.
Окада разулся и в одних таби — носках с отделением для большого пальца — прошёл через приёмную в общую комнату. Акира, пройдя вместе с ним, помог ему снять верхнее платье и шапку и бесшумно удалился. Напротив входа была ниша, в которой стояло карликовое дерево в горшке, а на стене висел прямоугольный свиток с изображением бамбуковых побегов. Слева от ниши были прибиты полки, заваленные важными бумагами. Навстречу феодалу скромно выползла на коленках и поклонилась, приветствуя мужа, его жена.
Женщина, сидевшая на пятках, была одета в плиссированные лиловые штаны и платье с широкими рукавами, тёмно-красное на оранжевой подкладке, из-под которого виднелся воротник нижней белой рубашки. Её длинные черные волосы, ниспадавшие до пола, были симметрично разделены пробором и собраны посередине спины полоской бумаги. Две пряди, обрамляющие лицо, были подстрижены покороче и спущены на грудь, подчёркивая статус замужней женщины.
Отношения между Ёшикэзу и его женой были прохладными. Их женитьба была способом закрепить мир между родом Окада и родом, к которому принадлежал её отец. Она имела элегантные манеры и соответствующее полу образование, и к своим двадцати шести годам родила четырёх сыновей, но всё же ей было трудно конкурировать за расположение мужа с его наложницами. Как и подобает утончённой женщине, она вела затворнический образ жизни и проводила дни в чтении стихов, занятиях каллиграфией и игре на кото.