на сон. И все же это был не сон. Скорее нечто противоположное —
это было чистое незамутненное восприятие, в котором не было
разделения на отдельные «я», не было Серафима с Сократе- сом, а
было одно целое, нераздельное, словно ветер, перелетавший из
весны в лето.
К осени на каждое движение уходило уже всего пятнадцать
секунд... затем десять... пять... Но Сергей уже почти не замечал
своего прогресса. Его движение вперед перестало быть
материальным. Какая бы сила ни входила в него, она впитывалась,
распределялась в теле, смешиваясь с его энергетикой. Принципы
новой техники он постигал словно бы костным мозгом. Он стал
воплощением мастерства — притом что сам «он» ни к какому
мастерству уже не стремился.
Пришла зима. Атаки теперь проходили молниеносно и хлестко, как
удар кнута. Каждый удар парировался или отражался без
приложения сил. Сергею не приходилось ничего делать, только
удерживать свое восприятие.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ
,40
В момент просветления Сергей наконец постиг, как двигается
Серафим — с полнотой и грацией, которая прежде так восхищала
его. Но, что казалось ему еще более удивительным, теперь и он сам
мог так двигаться.
Оставив всякое сопротивление в уме и в теле, Сергей стал пустым,
как незаполненный резервуар жизненной силы. Он уже давно
приучился доверять Серафиму, затем доверять своему телу. И
только теперь он смог прийти к доверию Тому, Что Есть.
Пришла весна, а с ней еще одна смена времен года. Теперь
Серафим атаковал, как молния, — быстрее даже, чем видел глаз, —
но для Сергея в этом не было никакой раз
ницы. Движение оставляло лишь едва заметный след в воздухе,
такой быстрый, что год назад Сергей едва ли смог бы различить
его, не то чтобы среагировать или отразить. Но скорость и время
больше ничего не значили.
41
ПУТЕШЕСТВИЕ СОКР,'АТЕСА
Движение... движение...
И вот, без предупреждения, Серафим остановился.
Сергей едва не упал. Все его тело вибрировало. Он чувствовал, как
энергия, сгустившаяся, словно туман, водоворотом кружит вокруг
них.
— Да, здорово мы с тобой закрутили, — сказал Сера-
огда они встретились на следующий день, Сергей за-
.говорил первым.
фим.
Сергей только кивнул, улыбаясь.
—
Что дальше? — спросил он.
—
На этом все, — ответил Серафим. — Наша совместная практика
закончена.
Какое-то время Сергей слышал только, как шумит ветер в
верхушках деревьев. Не уверенный в том, что правильно понял, он
переспросил:
—
Ты хочешь сказать, что мои тренировки закончены?
—
Тренировки никогда не кончаются, — ответил Серафим. —
Они только становятся сложнее, в зависимости от того, какую цель
ты перед собой ставишь. Теперь ты осознал суть движения,
взаимные связи, суть жизни, если угодно. Кое-что ты понял и в
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ
,42
том, как надо вести поединок. Ты получил то, зачем прибыл сюда.
Приглашаю тебя завтра просто пройтись. Но только никаких
разговоров о кровопролитии. Давай лучше подумаем о более
высоком призвании, которое может ждать тебя на этом пути.
—
Серафим... ты же знаешь...
—
Завтра, — прервал его старый монах. — Поговорим об этом
завтра.
—
Ты же знаешь, Серафим, я дал клятву на могиле своих
близких... — начал он.
Твою клятву, Сократес, ты дал себе, а не Богу, — ответил
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. МОНАСТЫРСКИЙ ОСТРОВ
,43
Серафим, неторопливо ступая по узкой тропке. — В
действительности, твой единственный враг — разве что ты сам.
Примирись с самим собой, и тогда не будет никого, кто бы мог
нанести тебе поражение. И ты тоже не будешь желать чьего-то
поражения.
Какое-то время они шли в молчании, прежде чем Сергей нашелся
что ответить.
—
В прежние годы у меня тоже был учитель. Он сказал как-то, что
верность слову — это делать то, что ты должен делать, любой
ценой, — или погибнуть, пытаясь сделать это.
Сергей повернулся к Серафиму и глянул прямо ему в глаза не как
наставнику в боевых искусствах, а как духовному проводнику.
—
Я принял такое решение, отец Серафим, — я должен сразиться
с ними.
Он вдруг заметил, какой утомленный вид у старого монаха.
—
Не хочешь остаться здесь, с нами, как один из нас, хотя бы еще