друг друга.
Иногда ему казалось, что он видел Павлину
среди базарной толчеи — и даже как-то
окликнул ее. Нередко он задавался
вопросом, где они с Константином и как
устроились. Он был бы рад узнать, что
Павлина и ее муж живы, здоровы и
полностью посвя
ИЗ тДНи
ЕВ ли
НИКОВ СОсеб
КРАТЕСА я своей семье и
будущему. Но их дочери так и не узнали
ничего о прошлом родителей — лишь самые
приблизительные детали. Павлина не хотела
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. В ПОИСКАХ МИРА
157
говорить об этом, а Константин уважал
волю жены.
Однако история на этом не заканчивается.
За много лет до этого, еще когда Павлина и
Константин только ступили на
американскую землю, чиновник эми-
грационной службы попросил Константина
назвать свое полное имя. Не зная своей
фамилии, Константин решил взять себе
совершенно новое имя для этой новой
страны.
Единственное имя, что пришло ему на ум в
этот момент, было Абрам Чудоминский,
автор его первой и самой любимой книги.
Вот так и получилось, что чиновник, толком
не разобравшись, как оно пишется, записал
его как Эбрахама Чудома. Это новое имя и
было занесено в иммиграционные
документы, а фамилия стала и фамилией
Павлины, измениИвш
З ДНЕВН ей
ИКОВ свое и
СОКРАТЕСА
мя на Полин.
Полин и Эбрахам назвали своих двух
дочерей Вивиан и Эдит. Обе девочки
выросли уже в Южной Калифорнии. Одна
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. В ПОИСКАХ МИРА
158
из этих дочерей, Вивиан, вышла замуж за
хорошего парня по имени Герман Миллмэн,
которому родила двоих детей — дочь по
имени Дайяна и сына Дэниэла...
И лишь после того, как моя бабушка Бабу,
полное имя которой было Полин Чудом,
рассказала мне свою историю — начиная со
времени, как она выросла в лагере Дмитрия
Закольева, и до того, как стала матерью на
Новой Земле, — я по-настоящему понял,
какие страсти, какие невзгоды выпали на
долю моей бабушки — чтобы увенчаться в
конечном счете ее личной победой.
Вот так и получилось, что моим
наставником стал мой собственный прадед,
Сергей Иванов, когда мы наконец
познакомились с ним в 1967 году в Беркли,
— прадед, которого моя мать так и не
встретила.
ИЗ ДНЕВНИКОВ СОКРАТЕСА
Теперь я понимаю, почему он так улыбался
в тот вечер, когда я совершенно неожиданно
для себя, повинуясь внутреннему порыву,
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. В ПОИСКАХ МИРА
159
назвал его Сократесом, как того греческого
мудреца, которым так восхищались мой
прапрапра- дед Гершль Рабинович и его
прекрасная дочь Наталья.
Мой прадед Сергей Иванов, которого я знал
как Сократеса, был человеком
изобретательным — более, чем я мог себе
представить. Те из вас, кто читал мою книгу
«Путь мирного воина», могут вспомнить,
как в 1968 году Сократес сказал мне: «Я уже
много лет наблюдаю за тобой».
Несколько лет спустя, в первый раз открыв
его дневник, я обратил внимание, что первая
запись была сделана 22 февраля 1946 года
— точно в день моего рождения, за
двадцать два года до того, как мы с ним
встретились.
За то время, что мы провели вместе,
Сократес так и не открылся, что мы
родственники, —
ИЗ Д НЕмож
ВНИКОВ С ет
ОКРАТЕ САбыть, по той же
причине, по которой он предпочел не
вмешиваться в жизнь моей бабушки Полин
и ее семьи. В его дневнике также нет ни
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. В ПОИСКАХ МИРА
160
слова о родственных связях с нашей семьей.
Правду я узнал только от самой Бабу. Это
она сказала мне, что много-много лет назад
как-то писала Валерии, чтобы рассказать ей
о новых именах, о своих детях и новом ме-
стонахождении.
Бабу лишь однажды, да и то очень
ненадолго, встречалась с Сергеем,
обменявшись с ним всего несколькими
словами, — на похоронах моего деда
Эбрахама
(Константина).
Позже,
сосредоточившись на самых ранних своих
воспоминаниях, я вспомнил один момент:
похороны деда, мне четыре года, я стою
рядом с матерью и чувствую себя ужасно
неловко в своем темном костюмчике.
Опускают гроб с телом моего деда Эйба, и
мама плачет.
Я поднял глаза, и среди лиц, собравшихся на
кладбище, заметИи